Бешеный прапорщик

Оберст с грустной улыбкой не прерывая, выслушал эту гневную тираду, и продолжил:

— Герр гауптман, я бы никогда не позволил подобные шутки о судьбе Германии, а ваш отказ спасти свою жизнь ценой нарушения присяги Кайзеру, ставит вас вне всяких подозрений об измене Рейху. Но успокойтесь и выслушайте короткую лекцию, которую прочтет нам фон Тельхейм.

Майор вздохнул и начал с неожиданного вопроса:

— Скажите, барон, как вас кормят в госпитале? В Берлинских ресторанах вы ведь не были с момента последнего отъезда на фронт?

Гауптман перед тем как ответить лихорадочно соображал: какое отношение может иметь госпитальное меню к возможному поражению Германии в войне.

— Не знаю, как другие, но я не могу пожаловаться. Вот разве, что кефира могло быть и поменьше, — с улыбкой ответил Штайнберг.

Эта немудреная шутка разрядила обстановку, а майор, который лечился в этом же госпитале полгода назад, добавил парочку анекдотов о чудачестве доктора и офицеры дружно рассмеялись.

— К делу, господа, к делу, — отсмеявшись, заметил оберст. — И на фронте, и в госпитале, барон, ни вы, ни ваши солдаты не испытывали недостатка в продовольствии. И это правильно, ибо воин должен сражаться, а забота о его желудке – дело тыловых чиновников. Но, хочу обратить ваше внимание, герр гауптман, на то, что в Германии в целом, появились трудности с продуктами питания. С февраля этого года по карточкам выдают всего 225 граммов хлеба в день и это только начало. Да, мы пока одерживаем победы, но так долго продолжаться не может. Война на два фронта истощает Германию. С одной стороны – Франция, с другой – Россия, а в море проклятый Роял Неви уничтожает нашу торговлю.

— Многие наши политики и генералы слепо следовали словам Наполеона о том, что для победы в войне нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги. — Заметил фон Тельхейм.

В этот момент оберст снова включился в диалог:

— С деньгами в Рейхе дела обстоят неплохо, но этого недостаточно. Я знаю, барон, что вы в последнее время много времени уделяете чтению книг русских писателей. Хочу внести и свою лепту. И Николаи процитировал несколько стихотворных строк на русском языке:

Он был глубокий эконом
То есть умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живет, и почему.
Не нужно золота ему,
Когда простой продукт имеет

Это великий русский поэт – Пушкин.

Затем оберст повторил их на немецком, а далее вновь продолжил майор.

— Наши военачальники свято верили в возможность молниеносной войны на два фронта и заставили поверить в это самого Кайзера. И, казалось, что они правы и галльский петушок практически ощипан и готов к жарке, но тут ударили русские.

Их армии прошлись по Восточной Пруссии железным катком (кстати, не в первый раз). И пусть нам удалось частично разбить, а частью отбросить их войска, но в итоге, Франция устояла и теперь, перед нами реальные перспективы позиционной войны. А каково будет в окопах нашим солдатам, которые из писем узнают, что их родители, жены и дети недоедают, а там недалеко и до урезания их собственного пайка. Hungriger Bauch lдsst sich mit Worten nicht abspeisen (Голодное (пустое) брюхо словами не наполнишь).

Кроме того, в отличие от англичан и французов, этих русских в основной массе очень трудно заранее просчитать. На одном участке фронта они могут полками сдаваться в плен, а на другом, расстреляв все патроны, броситься в штыковую атаку и драться до последнего солдата. А теперь появился и доселе неучтенный фактор – партизанские отряды, о которых, герр барон, вы знаете не понаслышке. Новостью для вас может стать информация о том, что некий подпоручик Гурофф был замечен в крепости Новогеоргиевск. Мы попытались реконструировать путь его отряда и подсчитать людские потери. В итоге выходит, мы по самым скромным оценкам потеряли до батальона пехоты. Но даже не в этом главное. Была почти полностью парализована работа тыловых подразделений, и, как следствие, наши войска продвинулись не так далеко, как было запланировано.

А теперь чудовищные взрывы артиллерийских складов в том же Новогеоргиевске и отстрел снайперами группы высших офицеров Рейха в присутствии самого Кайзера…

Гауптман, наконец-то успокоившись, опустился в мягкое кожаное кресло и задумался. Сказать, что он был удивлен – означало ничего не сказать. Новости о трагической гибели от пуль неуловимых стрелков нескольких высших генералов Германии и о чудесном спасении Кайзера периодически доходили до него, но обрастали самыми фантастическими подробностями. И, как это очень часто бывает, рассказчики готовы были поклясться, что "услышали это от САМОГО…" Далее шли разнообразные вариации, включающие личного шофера, врача, повара, адъютанта и пр.