Бешеный прапорщик

На заранее облюбованную полянку рядом со стрельбищем потащил охапку березовых чурочек под удивленными взглядами своих "орлят". Удивление их, правда, длилось недолго. Гриня чуть ли не силой отобрал дрова, мотивируя тем, что: "Командир к нам – как к людям, в сотню праздновать погоны отпустил, ни слова потом не сказав, а мы, шо, бусурмане? Вспомочь не могем?" Митяй с Андрейкой прихватили корзинки и поспешили следом. Так что мне осталось разжечь костер и готовить угли. Кусок ошейка еще вчера был нарезан и замочен в маринаде, совсем простом – уксус, вода, лук колечками, соль, перец и чуть-чуть растительного, то бишь постного, маслица. Ни каких-то особых специй, ни лимона добыть не удалось, поэтому обходился простейшим рецептом. Итак, скатерть типа "поляна" расстелена на травке, бутылки, рюмки, тарелки с хлебом, весенним укропчиком, петрушечкой и зеленым лучком стоят как на строевом смотре ровными шеренгами. Угли скоро догонятся, бадейка с мясом в готовности N1, шомпола лежат и ждут своей очереди…

И тут появляется Митяев, который на пару с Гриней тащит еще одну большую корзину. Поставив ее на землю, он "берет под козырек" и изрекает:

— Вашбродь! Поздравляем со званием. Примите от казаков!

И теперь уже под моим удивленным взглядом достает из корзины горшки с солеными огурцами и грибочками, большой шмат одуряюще пахнущего копченого сала… и объемную, на четверть, бутыль с чем-то янтарно-золотистым. И я, кажется, догадываюсь с чем. Самогоночка на травках!

— Михалыч, спасибо! Откуда такое великолепие?

— Ну, я тут познакомился с одной… Вдовой-солдаткой… Ну, она и поспособствовала из своих запасов…

Редкое зрелище, наверное, видеть Митяева смущенным и даже слегка покрасневшим. Вот, значит, к кому мой вахмистр по воскресеньям в гости ходит…

— Михалыч, передай казакам мою благодарность. Спасибо вам за поздравление…

Теперь дело осталось за малым – дождаться честной компании. Которая не преминула появиться минут через десять, когда импровизированные шампуры были готовы.

— Здравствуйте, господин прапорщик!

— Здравия желаю, господа!

— Офицерское собрание разведотдела штаба армии прибыло в полном составе по вашему приглашению. Как старший по должности и званию, капитан Бойко делегирован нами для проведения церемонии.

— Господа, я вижу, что господин прапорщик не готов к процессу, — Дольскому обязательно нужно погусарить. — Денис Анатольевич, а где же ваш боевой снаряд?

— Анатолий Иванович, я уже давно нахожусь в полной боевой готовности, — с этими словами достаю из корзинки граненый стакан с блестящими на дне звездочками. — Дело только за вами.

— Отлично! Поручик Дольский, вы назначаетесь тамадой!

— Слушаюсь, господин капитан!

— Петр Иванович, вам – обязанности виночерпия!

— Есть!

При этих словах, чуть сдерживаю смех, маскируя его покашливанием, что, впрочем не укрылось от Валерия Антоновича.

— Что-то не так, Денис Анатольевич?

— Извините, господа, вынужден отвлечься на две минуты к костру.

Раскладываю первую порцию на рогульки и возвращаюсь обратно.

— Итак, Анатолий Иванович, Петр Иванович, начинайте!

— Господин капитан, господа офицеры! Ваш покорный слуга имел удовольствие познакомиться с господином прапорщиком, будучи на излечении в госпитале. За то время, которое мы там провели, я видел Дениса Анатольевича только с лучшей стороны. Имея заслуженное право выйти в отставку в связи с контузией, тем не менее настоял на отпуске по ранению, за короткое время восстановил свою форму и вернулся в строй. Более того, такие боевые навыки, как у него, я еще ни у кого не видел. Как вы знаете, я принимал участие в одном деле вместе с ним. Так спланировать и провести операцию по уничтожению взвода немцев может далеко не каждый кадровый офицер. Поэтому я рад, что господин прапорщик служит с нами в одном подразделении. Ваше здоровье, Денис Анатольевич!

— Благодарю вас, Анатолий Иванович!

Все пьют, кроме меня, естественно. Моя очередь впереди. Ритуал-с, блин!

— Господа офицеры, кто-нибудь еще желает высказаться? — Валерий Антонович серьезен и торжественен.

— Позвольте мне, господа! — это уже поручик Ломов берет слово. — Вы все знаете, что моя основная обязанность – анализ разведданных, так сказать – аналитическая работа.

При этих словах опять еле сдерживаюсь от смеха, но на улыбку все-таки пробивает. Петр Иванович тем временем продолжает:

— Мне приходится часто беседовать с пленными, кое-какой опыт в этом есть. И я заметил, что "языки", приведенные господином прапорщиком, гораздо охотнее идут на разговор. И еще, когда я допрашивал офицера-артиллериста, тот поначалу кочевряжился, вел себя достаточно высокомерно. В это время по своим делам прибыл Денис Анатольевич и остановился послушать. Так вот с того момента обер-лейтенант стал очень разговорчивым и вежливым, но самое главное, он, глядя на господина прапорщика, непроизвольно держался руками за свою, пардон, задницу!

Мне, господа, до сих пор интересно: почему немец себя так вел?

Объясняю сквозь общий хохот: