Бешеный прапорщик. Части 1-21

"Таял, как свечка, солдат понемногу
Ранен был часто в бою;
Тихо, безропотно Господу Богу
Отдал он душу свою.
Умер вдали от родного семейства,
Умер в разлуке с женой,
Без материнского благословенья
Этот солдат молодой".

Я считаю, что этот фильм — выстрел в спину Русской Армии и ее солдату! Я бы этого режиссера!..

Присутствующие невольно вздрагивают от внезапного грохота. Павлов, разгоряченный своей "лекцией" и предметом обсуждения, резким движением пытается пригвоздить лежащий перед ним блокнот к столешнице остро отточенным карандашом.

— Оно, конечно, Александр Македонский — герой, но зачем же стулья, пардон, столы ломать? — Великий Князь, улыбаясь, слегка интерпретирует Гоголя. — Я понял, Иван Петрович, но что Вы предлагаете взамен?

— Мы должны снимать фильмы, наполненные оптимизмом, верой в победу и при этом их сюжет и герои не должны быть надуманными. Люди должны узнавать в героях самих себя, своих знакомых, или друзей. В батальных сценах не место парадности, должна быть обычная проза войны, в которой подвиги совершают не былинные богатыри, а простые русские солдаты. — Павлов, устыдившись своего порыва, берет себя в руки. — И не должно быть ни капли лжи. Безусловно, художественное произведение — это не дневник и не мемуары. Роман Толстого "Война и Мир" при всей его гениальности — не учебник военной истории и по нему нельзя изучать все нюансы тактики, но в целом он рисует абсолютно объективную картину событий. И на этой книге будут учиться как нужно защищать Родину многие поколения россиян…

Но об этом можно говорить бесконечно. А посему, Михаил Александрович, по примеру Вашего прадедушки готовьтесь стать высочайшим цензором. Вот здесь, — академик протягивает Великому Князю пухленькую папку, — обобщенные предложения по основным направлениям кинематографа, как художественного, так документального, научного и популярного.

— Иван Петрович, а Вы уже нашли будущих витязей пропаганды и богатырей информационных войн? — Пытаюсь поскоморошничать и разрядить обстановку — ни разу еще не видел, чтобы Павлов-Тимин карандаши в доски забивал. — Если нет, я Вам адресок подкину. Рядом с внезапно обретенной мною дачкой, кажется, какая-то киностудия обретается. Только персонал придется сменить, нынешний мне не нравится — слишком откровенно на мою супругу пялились, гаденыши… Я думаю, Петр Всеславович должен быть в курсе, кто такие и откуда…

— Насколько я понимаю, речь идет о павильонах "Киноателье "Русь"? — Неслышно вернувшийся вместе с Потаповым Воронцов, наверное, слышал конец фразы. — Хозяин — костромской купец-старовер Трофимов. Состояние свое сколотил на строительных подрядах, увлекается театром и синематографом. Полтора года назад вместе с инженером Алейниковым основали "Торговый дом "Русь" и занимаются производством фильмов. Очень дружны с Московским художественным театром, с ними работают практически все артисты, режиссеры и художники. Из самых популярных картин — "Дочь истерзанной Польши", снятая, скорее всего, по мотивам одной из новелл Мопассана.

— Как Вы считаете, Петр Всеславович, с ними можно сотрудничать? Я имею в виду патриотическую пропаганду. — Интересуется уже окончательно успокоившийся Павлов.

— Я полагаю, что — да, Иван Петрович. Но стоит учесть, что они сейчас нацелились на религиозные темы. Собираются снимать фильм о сектантах-хлыстах. Называться будет, кажется…. "Лгущие Богу"…

— В свете того вопроса, что мы сейчас обсуждаем… Помимо всего в Столице я встречался с членами Святейшего Синода. — Великий князь старается скрыть за деловым тоном горечь, но ему это не совсем удается. — Хотелось выяснить отношение наших иерархов к предстоящим событиям… И не скажу, что они горят желанием поддержать самодержавную Власть. Более того, мне прочитали целую проповедь о том, что местоблюстителем Христовым должно считать не императора, как представителя светской власти, а патриарха, как особу духовную. То есть Церковь в трудный момент отказывается признать царя Помазанником Божьим и в случае волнений не станет призывать паству на защиту Престола… Единственная радостная весть — от протопресвитера Георгия Щавельского. Он также был у меня и заверил, что сделает всё для того, чтобы армейские и флотские священники были на нашей стороне.

— Я думаю, что если будет введен пост Патриарха, лучшей кандидатуры нам не найти. — Довольно улыбаясь, замечает Федор Артурович.

— Согласен. Тем более, что его поддержат другие архиепископы, да и простые священники не останутся в стороне. А что касается Синода — на мой взгляд там сейчас сидят не иерархи, а бюрократы от Церкви, которые только и занимаются всякой ерундой типа бракоразводных дел. — Поддерживает генерала Иван Петрович.

— Хорошо, давайте вернемся к более важным вопросам. — Великий князь заглядывает в свой блокнот. — Что у нас по Кронштадту?