Бешеный прапорщик. Части 1-21

И далее по списку. В который вошли те из Временного правительства и Петросовета, кого удалось вспомнить, а также часть персон из "откровений" князя Урусова и те господа, на которых Воронцов со товарищи нарыл кучу интересной информации. Причем большинство засветилось во всех трех списках. И революционных, и масонских, и корыстно-преступных…

— Если не возражаете, я бы добавил сюда следующих господ. — Генерал Потапов дожидается паузы после прочтения. — Упоминавшийся ранее министр финансов Барк. Не только оказывавший некоторые вышеупомянутые услуги императрице Александре Федоровне, но и заключивший с британскими банками ряд странных кредитных соглашений и затем отправивший в туманный Альбион золота на шестьсот сорок миллионов рублей. Основная часть его предназначалась для "Виккерса", который обеспечил нашей армии снарядный и патронный голод, ставшие причиной Великого отступления. Контракты не разорваны, золото никто возвращать не собирается.

Далее — бывший профессор Киевского Политехнического института, бывший помощник начальника управления железных дорог Российской империи, член Инженерного совета Министерства путей сообщения Юрий Владимирович Ломоносов. Имею обоснованные подозрения в связи сего господина с германской разведкой.

Еще один инженер-путеец, депутат Думы Александр Александрович Бубликов. По имеющимся у меня сведениям собирает большую вооруженную группу для, скорее всего, какой-то диверсии на железной дороге. Возможно, это связано с доставкой хлеба в Столицу…

— Прошу простить, Николай Михайлович, по нашим сведениям они должны будут в какой-то момент захватить управление железными дорогой. — Вежливо улыбаясь, добавляет Воронцов.

Ага, как вспомнил наш увлекавшийся историей генерал-ефрейтор, этот козел действительно захватил МПС, направил царский поезд во Псков вместо Царского села, а еще по путейскому телеграфу возвестил на всю Россию о свержении Царя. Так что — в список, однозначно!.. А на случай, если еще кто решит вот так же побаловаться, у нас есть ма-аленький такой спецпоезд. Паровоз, который толкает перед собой "Неуловимого мстителя" и тянет блиндированный вагон с десантом и парой офицеров железнодорожного полка, которые разбираются во всех этих стрелках, путях, направлениях и остальной премудрости…

Всё, совещание окончено. Секретный блокнот — в сейф Павлову, папочки — в портфельчик, и — домой…

— Господин капитан, а Вас я попрошу остаться! — Да когда же, наконец, Павлову надоест пародировать Мюллера?!..

Дожидаемся, пока остальные разбегутся по своим делам, затем академик делится со мной еще одним секретом:

— Денис Анатольевич, говорю это лично Вам. В Царском селе у нас есть свои люди. Нет, не в самом дворце… И у этих людей есть рация. Когда ездил лечить Цесаревича, организовал вариант экстренной связи. И по медицинской надобности, и так, на всякий случай… У Вас же в Ораниенбауме тоже есть передатчик? Проинструктируйте своих "пейджеров", чтобы слушали эфир круглосуточно…

— Иван Петрович, они и так его будут слушать постоянно.

— Тогда пусть очень внимательно отнесутся к позывному ELO, который будет радировать шифром. Текст немедленно доставлять Вам лично. Вот "шифровальный блокнот". — Павлов протягивает мне затертую и потрепанную книжицу Строевого пехотного устава от 1908-го года. — Нужная страница — день рождения твоей Машеньки… Денис, это — на всякий случай. Который, как ты знаешь, бывает разным. В последний свой визит я имел серьезный разговор с Великой княжной Ольгой Николаевной и убедил её в случае опасности для Императорской семьи немедленно оповестить нас. Связной будет одна из буфетчиц, которой княжна доверяет. Та ей очень благодарна за то, что Ольга Николаевна крестила её ребенка. Как и, между прочим, и твою дочь…

— Не надо только меня агитировать за… Короче, я всё понял. Если что, к кому там лично обращаться? Если уже мне придется из Царского села весточки слать.

— С бывшим зауряд-врачом Водкиным ты, кажется, знаком. Адрес я напишу позже…

Ну наконец-то! Только теперь предстоит еще очень серьезный разговор с моей рыженькой хитрюлей. В процессе которого надо её убедить, что, во-первых, в Институте им абсолютно ничего не грозит при любом раскладе и, во-вторых, в Питере меня ждет легкая увеселительная прогулка, а не боевая операция с неизвестным результатом… И что я, как тот Дункан Мак-Лауд из клана Мак-Лаудов, обязательно вернусь…

* * *

Евстафий Иванович в очередной раз бросил взгляд на настенные часы, и сверив их показания с наручным хронометром, убедился, что до планового сеанса связи есть еще минут пять-семь. Устроившись поудобней в кресле, он достал из лежавшего на столе портсигара папиросу, привычным манером смял мундштук и чиркнул спичкой…

Воспоминания вновь нахлынули на него. И подумать было о чем — за последний год судьба полкового зауряд-врача Водкина кардинально менялась уже трижды. И третий ее вираж был наиболее крутым, что вылилось в появлении на безымянном пальце его правой руки золотого обручального кольца.