Бешеный прапорщик. Книги 1-9

– Становись! – Подаю команду "пятёрке".

– Гы… Га… Господин капитан!.. Денис Анат… тольевич!!!.. О-об… я-ясните, что это всё значит?!.. – Барановский уже догадывается, что сейчас будет происходить и ему это очень не нравится. – Вы-вы… Не име-е-ете права!!!..

– Жаловаться будете? Ну, разве что дежурному чёрту… Бывший подполковник Императорской армии Барановский! За участие в заговоре против Государя Императора вы приговариваетесь к расстрелу!.. Я бы тебя, с…ка, с удовольствием вздёрнул, но поблизости нет ничего похожего на виселицу…

– Не-е!!!.. Не-е на-ада!!!.. Нет!!!.. С-смилу-уйтесь!!!.. Де… Денис Анатольевич!!!..

– Молитвы помнишь? Давай, время идёт…

– Не-е на-ада! Не-е на-ада!.. Нет!.. – Подпол с ужасом смотрит на пятерых бойцов с винтовками в положении "К ноге". – Не-е… Не имеете права!..

– Не имею права? После того, что ты сказал про мою жену и дочь? Я не имею права?!.. У меня был чёткий приказ – или арестовать вас всех, или, при невозможности доставить сюда – ликвидировать. Так что будем считать, что ты оказал сопротивление при задержании. Или вообще тебя не было. Сейчас вот трупик дотащим до ближайшей проруби и – адью. В лучшем случае после ледохода всплывёшь где-нибудь… По частям… Не тяни время! Молиться, как я понимаю, ты не будешь. Глаза завязывать?.. Братцы, помогите ему!

Конвоиры подходят к Барановскому, заламывают ему руки, когда он начинает судорожно от них отбиваться, затем куском простыни завязывают глаза и возвращаются на место…

– Товсь!..

"Расстрельная команда" клацает затворами. Будущего "покойника" колотит крупная дрожь, колени подгибаются, он еле стоит на ногах. Но падать пока не собирается…

– Цельсь!..

Даже я чувствую, как секунды летят всё медленнее и медленнее…

– Пли!

Залп пяти стволов бьёт по ушам. Вокруг "мишени" в деревянных лежаках появляются чёрные дырочки. Барановский оседает на пол так натурально, что даже я бы поверил, не то, что какой-то Станиславский. Надо работать, пока не очухался!..

– Кто ваш главный?! Где он?! Как его найти?! Отвечать!!!..

– Я… Я не з-зна… Не знаю. К-как е… Его… Н-найти… – Подполковник не сможет справиться с прыгающей челюстью.

– Братцы, поднимите его и привяжите как-нибудь. Чтоб целиться удобней было. – Обращаюсь к конвойным.

Распятие из него изображать не стали, привязали руки к верхней ножке нар и оставили в позе "ныряющего человека".

– Последний раз спрашиваю: кто главный и где его найти? Не делай из меня дурака! Ни за что не поверю, что нет у вас экстренной связи! Даю минуту, потом расстреляю всерьёз. Веришь мне, с…ка?!..

– Я… не-е… З-зна-аю…

– Пятьдесят секунд!..

– Ради… Бога!.. Го… Господин кап-питан!.. Я не-е знаю!!!..

– Сорок секунд!..

– Нет! В-ы не… Не мож-жете… Вот так!…

– Тридцать!..

– Де-енис Анат-тольев-вич!.. Госп-поди… Д-да не з-знаю я!..

– Двадцать!..

– Эт-то бесч… Человечно… Т-то… Что вы… Д-делаете…

– Десять!..

– Н-ну рад-ди всего св-вято-ого! Н-не знаю!..

– Ты сам сделал выбор! Отделение, товсь! – Отхожу к бойцам. – Цельсь!..

– Я с-скажу!!!.. Я с-скажу!!! – Барановского прорывает диким криком. – Всё! Всё скаж-жу!!! Только не… Не стреляйте!!!..

Снова подхожу поближе и задаю два самых интересных вопроса:

– Кто? Где искать?

– Мих… Михаил Терещенко… Он… Он на квартире… Какого-то стихоп-плёта… Я п-помню адрес… У… Уб-берите с-солдат… Д-денис Анат-тольевич…

Пока конвоиры развязывают подполковника, отправляю Фомича с его бойцами вернуть одолженные винтовки. Затем снова оборачиваюсь к "жертве произвола"… Ох, блин, а штанишки-то у него мокренькие! Перепугался, бедолага. Вот сразу бы сказал, и ничего бы этого не было…

– Так, братцы, отведём в камеру, найдите ему где-нибудь портки и подштанники. – Штаны-то не только мокрые, он же теперь всю тюрьму завоняет…

* * *

Далеко не каждый вечер у Бориса Александровича Энгельгардта был таким насыщенным и эмоциональным. Сначала пришлось разбираться с заграничными "друзьями", двое из которых вообразили, что Россия ничем не отличается от какой-нибудь индейской резервации и что любую бабу можно безнаказанно повалять на лавке. Но как только он прибыл на место "тайной вечери", злость на новых подчинённых и досада за закономерно последовавшее опоздание сменились искренней благодарностью Всевышнему за непредвиденную задержку. Правда, с некоторой примесью страха…

В доме не было никого. И там явно произошло что-то, не совсем поддающееся объяснению. Разбросанная мебель, гильзы на полу, оброненный кем-то портсигар… Во флигеле, где должен был размещаться отряд американских боевиков, картина была ужасающей. Внутри были только трупы. Свежие, ещё не успевшие хоть сколько-нибудь остыть. Судя по следам и разбросанным гильзам, их расстреляли через окна, а потом вошли внутрь и добили раненых, прострелив головы всем без исключения.