Бешеный волк (сборник)

– Это сейчас – объявления в газетах: «Требуются девушки и молодые женщины…» – а тогда все выглядело пристойно.

Набиралась бригада из девушек для летних полевых работ на греческих плантациях. Собирать апельсины или оливки.

На худой конец – могли бы набирать бригаду собирать бананы.

– А что, в Греции разве растут бананы? – довольно глупо спросил я.

– Те, кто едет – все равно этого не узнает.

В общем, собирались девушки на «Апельсины в Греции».

Правда, иногда использовались и другие способы. Под один из них, я чуть не попала – результат все равно был один и тот же.

– Какие способы? Прости мое любопытство, но хочется знать побольше.

– Можно было, к примеру, организовать ансамбль Белорусской народной песни и отправить его за границу, в ту же Грецию.

Ведь белорусская народная песня – это то, чего больше всего в Греции не хватало.

Представляешь, я сдуру чуть не записалась в какой-то гастрольный ансамбль.

Одно смущало сразу – певицы собрались такие, что в нем петь было, конечно, можно, а вот слушать это пение – никак.

Слушаешь их и думаешь: сколько же у нас людей абсолютно не умеющих петь.

В общем, в конце концов, оказалась я в бригаде апельсинщиц.

– Ты быстро догадалась о том, что к чему? – спросил я, и она помедлила с ответом совсем не много. Ровно столько, чтобы я понял, что медлить ей было ни к чему.

Ни к чему изображать раздумья.

– Конечно.

Тем более, что некоторые из нашей бригады «собирали апельсины» уже не в первый раз.

Я не знал, какой вопрос я хотел бы задать следующим, не смотря на то, что у меня была к ней куча вопросов. Но когда поднял взгляд, увидел, что Лада, наверное, уже давно помогала мне.

Помогала тем, что не просила сочувствия.

«Есть, видимо, срок давности», – подумал я.

– Срок давности здесь ни при чем. Он существует только для не сделанного, – словно угадав мои мысли, проговорила Лада.

Тогда я задал самый простой вопрос:

– Тебе было страшно?

– Ты встречал женщин, не имеющих возможность купить себе новое демисезонное пальто?

– Не знаю, – ответил я, пожимая плечами. Вот уж никогда не задумывался о женщинах с этой точки зрения, – Наверное, нет.

– Вот это по настоящему страшно для молодой женщины, – сказала она, но, почувствовав, что я не успеваю за ходом ее мысли, упростила ответ:

– Страшно было оставаться в Витебске.

– Но ведь многие молодые женщины оставались в этом долбанном Витебске? Не вымер же он?

– Наверное, оставались те, у кого много жизней…

…В определенном смысле, я мог делать с Ладой то, что хочу.

Я мог осуждать ее за выбор.

Мог начать жалеть ее.

Мог разочаровываться в ней.

Мог сделать вид, что все уже сказанное ей мне безразлично.

Мог постараться вникнуть.

И мог не вникать.

У меня был очень широкий выбор.

У Лады выбора не было.

Начав свой рассказ – она должна была либо закончить его, либо сдаться.

Капитулировать – нет, не передо мной, а перед собой – например, попросту уйти.