Бешеный волк (СИ)

Слева из кустов серо-седым прочерком выметнулся громадный матерый волк. Повис на горле у крайнего быка-рельма, дернул головой в сторону, валя и его, и всадника. В тот же момент справа, на другом краю оцепления на круп взревевшей животине прыгнула злющая черная кошка размером с овчарку. Ровный строй тотчас рассыпался. Второй волк, меньше и темнее первого, яростно врезался в ряды стрелков и заставил их окончательно побросать луки и схватиться за тяжелые длинные ножи. Челюсти молодого ифенху капканом смыкались на кистях рук, рвали незащищенные голени. Рев, рык, визг ругань и крики, лязг стали, хриплое дыхание хищников и жертв — все смешалось в дымную угарную какофонию боли и гнева.

Разэнтьер и не пытался командовать в этой свалке. Тут бы в седле удержаться да отбиться от нахальных челюстей — ифенху носились с такой быстротой, что казалось, их не трое, а три десятка. Напрасно стрелки пытались перестроиться, отступить за облитые железом рыцарские спины. Злобные звери поспевали всюду, а эликсиры против них помогали мало. Тяжелой щитовой пехоты скотина Салегри не выделил, прикрывать было некому.

Натасканный капитанский конь вовсю кусался и бил копытами, стремясь попасть по окровавленным мордам, самого Воладара воля троицы безжалостно старалась задавить.

Вот кто-то удачно полоснул ножом, и черная кошка с визгом откатилась под копыта чьего-то быка. Миг — и ей размозжили бы голову и насадили на острие рогатины. Но кинуться на всадника успел седой, сам подставляясь под удар копья. На Разэнтьера же с бешеным рыком налетел младший волк.

Удар рычащей злющей твари оказался таков, что оба вылетели из седла и, сцепившись, покатились по земле. Горячая влажная пасть дохнула человеку в лицо металлическим кровяным запахом, ифенху навалился всем весом и волей. Разэнтьер видел молочно-белые клыки в полудюйме от своего лица, видел бешеные желтые глаза, жутко светившие с окровавленной морды, слышал рык и почти задыхался, пытаясь оторвать от себя зверя, избежать страшной хватки.

«Убью, мразь инквизиторская!»

Воладар, хоть и непривычный к мысленной речи, почти слышал этот крик чужой отчаянной ненависти. Где-то там, за пределами смертельных объятий его люди все еще пытались добить двух других, а он изо всех сил старался хотя бы сбросить с себя зверя, чтобы дотянуться до ножа…

А дальше случилось нечто странное.

Ифенху почему-то отчаянно взвизгнул, будто его режут, и шарахнулся прочь с огромными от ужаса глазами, тут же получив ощутимый пинок под ребра. Отлетел, кувыркнулся в воздухе и неудачно грянулся спиной о землю. К изумлению вскочившего Разэнтьера он не стал нападать снова. Наоборот, со страхом попятился назад, припадая на все четыре лапы и не оглядываясь на побоище вокруг. На кошку, несокрушимой скалой воздвигшуюся над пришпиленным к земле матерым волком, на замерших от неожиданности людей, на рыцаря, лихорадочно искавшего ошейник…

Он смотрел только Воладару в глаза.

И капитан мог всеми богами поклясться, что ифенху его узнал. И испугался.

На один короткий миг застыли все, словно на взгорок перед сожженной деревней кто-то небрежно набросил заклятие оцепенения. Израненные, погрызенные, обозленные друг на друга, люди и хищники задохнулись от сгустившейся, тягучей ненависти.

«Их всего трое», — проползла в голове капитана странно вялая мысль. «А нас…»

Что-то должно было лопнуть. И лопнуло.

Мир вокруг жалобно тенькнул, как перетянутая струна. Молодой волк начал меняться, окутавшись зыбучим серым маревом. Один из уцелевших стрелков бросил нож, лезвие вошло точно между ребер. Ифенху отшвырнуло силой удара и резко выбросило из звериного обличья. По истоптанной, смешанной с кровью и обломками оружия, земле прокатился и замер Бешеный Волк.

Разэнтьер стоял, как в тумане и наблюдал, словно происходящее его не касалось.

Рванулась прочь кошка, спасая свою шкуру. Рыцарь с залитым кровью правым глазом с размаху опустил на голову матерому волку тяжелый шестопер и довершил дело топором. Несколько человек кинулись с ножами к поверженной грозе Ниерр-ато. Капитан стеклянными глазами смотрел, как подчиненные еще несколькими ударами пускают пленнику кровь и подрезают жилы, как защелкивается на его горле шипастый ошейник с черным лунником. Только когда превращенное в неподвижный кисель тело связанным осталось лежать на земле, Разэнтьер очнулся от хлопка по плечу.

— Поздравляю, капитан, — улыбался перемазанный в грязи и крови воин. — Такая добыча! Надо же, самого командора обскакать!

— Как пить дать, повысят! — поддержали остальные на разные голоса.

— А не пошли бы вы все!..

Разэнтьер досадливо сплюнул и огляделся. Убитыми сегодня остались лежать двадцать человек и три рельма, невредимых не было. Нужно где-то похоронить мертвых, обиходить живых… Чувство победы не пришло вовсе. Вместо него в душе угнездились недоумение и пустота. Бессмысленно это все… Воладар вгляделся в белое с алыми потеками лицо пленника. Нелюдь как нелюдь. Худой, с блеклыми, синеватыми с голодухи губами. Каждый из уцелевших так и норовит садануть сапогом по ребрам.