Бешеный

Саня присел напротив и сложил руки в замок. Не часто его осетин в гости приглашает. И уж тем более поужинать. Стало ясно — Малика нажаловалась. Но… Как-то плевать. Если придётся, он и осетина нахрен пошлёт.

— Как дела? — Руслан сделал внушительный глоток виски, откинулся на спинку диванчика и с интересом уставился на парня.

— Да, в общем, всё ровно.

— Да? Это хорошо. А что с личной жизнью? Давай, похвастайся, я же не чужой тебе человек.

Осетин не преувеличивал. Он действительно помог Сашке встать на ноги. Пусть это не то становление, о котором мечтают матери для своих сыновей, но всё же способность выжить. А Сашка не очень-то хорошо поступил, когда поимел Дигоевскую племянницу. И это мягко говоря. Пусть она сама к нему в штаны полезла, но для мужика это нихрена не оправдание.

— Спроси прямо, спал ли я с твоей племянницей.

— Вот видишь, как замечательно. Ты даже знаешь, о чём пойдёт речь. Так, значит, Малика не врёт? Ты действительно отметился? — Руслан подался вперёд, изображая заинтересованность.

Сашка кашлянул в кулак и вздохнул.

— Ну да. Было.

— Вот как… И что, она сама дала или силой взял? — в глазах осетина полыхнуло пламя, такое знакомое Сашке.

— Сама, конечно! Ты о чём вообще? Зачем мне силой кого-то брать?

Дигоев прищурился, сканируя парня взглядом и если бы тот солгал, то обязательно просёк это дело.

— Она сказала мне, что беременна. Более того, принесла справку. Как будем решать это дело?

Сашка аж вскочил. Вот это новость! Он, конечно, всякое ожидал от Малики, но чтобы так!

— Ты сиди, сиди, Сань. Расслабься. Я же не волоку тебя прямо сейчас в ЗАГС. Я просто разговариваю с тобой. Хочу узнать твою версию. Ты накосячил или, быть может, другому дала, а тебя хочет в мужья? Но ты должен понимать, Саш. Она моя семья и я не оставлю это дело. Не спущу на тормозах никому такое оскорбление.

Сашка нервно хмыкнул.

Вот это сюрпризец! И как красиво всё обставила, подлая тварь! Но он-то знает, что не может быть беременности, так-то не мальчик уже давно.

— Это не мой ребёнок. Я предохранялся.

— Это твоё последнее слово?

— Да.

Осетин поставил бокал и придвинул к себе тарелку с салатом.

— Ешь.

* * *

Домой добрался уже затемно. Ксюша, судя по долбящей мозги музыке, была уже дома, что радовало. Не в кайф мне как-то за ней ещё бегать.

Зашёл в гостиную, вырубил музыку. Девчонка лежала на диване, с кем-то активно переписываясь.

— Привет.

— Привет… Как день прошел? — вот ясно же, что из вежливости спросила.

Как дела у меня? Охуительно. Смотрю на твои голые ноги и всё замечательно у меня. Неужели так трудно нормально одеться? То, чем сейчас прикрыта её задница даже шортами назвать язык не повернется. И так каждый день.

— Нормально.

— Я рыбу запекла по местному рецепту… — замолчала, видимо, осознав, какую глупость выдала.

По «маминому рецепту» я уже пробовал. Не понравилось.

— Извини, я не это хотела…

— Забей. Давай свою рыбу.

Голоден не был, но обижать её не хотел. Старалась, всё-таки. Только вот на хрена, спрашивается?

— Я поговорить хочу.

Ага, вот он, ответ на мой неозвученный вопрос.

— Слушаю, — отодвинул тарелку, сложил руки в замок — весь во внимании.

Ксюха замялась и как-то даже засмущалась. Бля, надеюсь, разговор пойдет не о том, о чём я подумал.

— Я хотела бы попросить у тебя денег… — опустила взгляд — то, что я ненавижу.

Так мамаша её постоянно делала в то время, как ядом меня кормила. Тварь.

— Сколько?

— Штук сто дашь?

Нихрена себе, девочка повзрослела.

— Баксов? Нехило. Куда тебе столько?

— Да не баксов, рублей, — закатила глаза. — Я просто квартиру снять хочу. Не хочу тебе навязываться…

Навязываться? Или, быть может, видеть меня не хочет? Эта догадка больно резанула по самолюбию.

— Отчего у тебя возникло такое ощущение? Я редко дома бываю, вроде дом большой. В чём дело?

Давай, Ксюня, скажи, что просто не хочешь видеть меня, насильника своей матери. Скажи, что противен. Не стесняйся, девочка.

— В том-то и дело… Ты практически всё время в клубе своём тусишь. Со стриптизёршами своими. А мне больно наблюдать, как под утро ты вваливаешься пьяный, с головы до ног в губной помаде. Я устала видеть тебя с другими, прожигающим жизнь. Надоело, что ты обращаешь больше внимания на свою машину, чем на меня. Всё это уже в печенках!

Нихуя себе выложила. Я аж поперхнулся.

И нет, я ошибся. Она не перебесилась.

Конечно, я мог бы сейчас рассыпаться в обещаниях, что перестану трахать шлюх и стану праведником. Более того, я мог бы даже сдержать эти обещания. Но тогда моя крыша окончательно даст течь. А я не хочу этого. Не хочу смотреть на неё, как на взрослую девушку. Не хочу думать о том, что будет, если однажды не сдержусь. Не хочу знать, что станет с ней, если я больше не стану сдерживать своего внутреннего зверя.

— Хорошо. Я дам деньги. Сто маловато будет, нет? В центре хату ищи. А лучше я сам найду.

Мне нихера не легко было состроить равнодушную физиономию. И это ещё один повод, чтобы убрать Ксюшу от себя подальше.

— Что? Ты серьезно сейчас? — даже вилку уронила.

Губы задрожали, глаза слезами наполнились.

Началось.

— Обоснуй.

— Обосновать?! Я специально сказала тебе, что хочу съехать!