Бесики

Когда посольство приблизилось к пределам родной страны, Бесики охватило чувство огромной радости. Вот они проехали Дарьяльское ущелье. Бесики с гордостью посмотрел на снежную вершину Казбека, окинул взглядом неприступные крепости хевсурских и мохевских деревень и позднее, уже за перевалом, не мог оторвать глаз от бархатных, покрытых лесом, вздымающихся до самого неба гор Арагвского ущелья. После долгого отсутствия он по-новому взглянул на родные горы, и ему открылось совершенно особенное величие его маленькой страны. Он словно впервые увидел высоту этих вздымающихся к облакам гор, буйный бег пенящихся потоков, своеобразную прелесть рассеянных то там, то сям по зелёным склонам овечьих стад, острый, орлиный взгляд своих соотечественников и лёгкость, с которой они двигались по спускам и подъёмам. Едва касаясь земли, лёгкие, словно птицы, выбегали крепконогие мохевцы, мтиульцы и хевсуры из своих деревень, перепрыгивая через камни, обходя овраги, взбираясь по склонам, чтобы поглядеть на проезжающего мимо царевича и оказать ему почести, а потом сложить в его честь песню и спеть её под аккомпанемент пандури:

Остра сабля Багратиона,
Царя нашего Ираклия.
Ах, если бы повстречаться
С хвалёным сыном его Леваном…

В Гудамакарском ущелье к Левану явились триста хевсур, которые приветствовали его с почестями и проводили до Тбилиси. Многие из хевсуров оказались старыми знакомыми царевича. Одни воевали вместе с ним в Аспиндзе, другие ходили с ним в Нахичевань.

Бесики с восторгом смотрел на этих мужественных воинов в диковинной одежде. На них были чохи из добротной домотканой шерсти с узором по краям и на плечах и рубашки с вышитым воротом. На спине у них были вышиты кресты. Ружья, сабли и щиты их были посеребрены и сверкали на солнце.

Какими величественными показались Бесики Ананурский замок, с его большой красивой церковью, и храм Светицховели во Мцхете, с его высокой зубчатой оградой и башнями по углам. Правда, эти храмы нельзя было сравнить по величине с теми, которые он видел в России, но они были полны величая и так же стройны и прекрасны, как грузинские женщины.

Один только Тбилиси не произвёл на Бесики ожидаемого впечатления. Ему хотелось увидеть столицу большой и прекрасной, но, когда он взглянул на город с возвышенности, от разочарования у него сжалось сердце. Какими жалкими показались ему после Москвы и Петербурга невысокие дома, узкие, кривые улицы и запущенные сады родного города! Бесики всеми силами старался уверить себя, что всё это полно величия и красоты, но, когда в его памяти ожили Зимний дворец императрицы Екатерины, набережная Невы. Летний сад с прямыми, как стрела, аллеями, с мраморными бассейнами и с чудесными статуями и фонтанами, фантазия отказалась ему служить, и он никак не мог увидеть Тбилиси большим и прекрасным. Правда, ему приходилось видеть богатые и большие города в Иране, но между ними и Тбилиси не чувствовалось такой разницы: внешне эти города были совершенно похожи на грузинскую столицу.

И только дворец Ираклия со своими мраморными колоннами, эмалевыми сводами и зеркальными залами, полный золота и хрусталя, сверкал, как драгоценный камень, среди невзрачных кирпичных городских построек.

Ко времени приезда посольства дворец был почти пуст. В городе стояла жара, и все, кто мог, уехали из него. Во дворце оставались только должностные лица, связанные службой и вынужденные поэтому переносить страшный тбилисский зной.

Тотчас по приезде Бесики вместе с другими членами посольства отправился в серные бани, чтобы знаменитой, бьющей из недр земли целебной водой смыть с себя дорожную пыль и грязь.

На обратном пути он завернул к книготорговцу Иасэ, который отечески обнял его и поздравил с благополучным возвращением.

— Я вижу, ты хочешь объехать весь мир от края до края, — с улыбкой сказал он Бесики. — Скоро не останется ни одного угла, где бы ты не побывал! Ну, садись, рассказывай, где был, что видел.

— Всё расскажу, мой Иасэ, но сначала рассказывай ты. Какие у вас новости за это время?

— Что тебе рассказать, мой Бесики? Дворцовые новости другие изложат тебе лучше меня. Государь выдал замуж двух своих дочерей — одну за Иоанна Мухран-Батони, другую за Давида Цицишвили. За это время у Ираклия родилось ещё двое детей.

— После Александра?

— Сразу после вашего отъезда в Россию родился мальчик, которого назвали Луарсабом; недавно родился ещё мальчик, которому дали имя Фарнаоз. Дай бог ему долгой жизни, но… О чём ещё рассказать? Царь имеретинцев Соломон и наш государь подписали договор, по которому между ними устанавливается дружба. Согласно этому договору ни один из них не должен укрывать у себя людей, бежавших из владений другого. Они обязуются немедленно выдавать беглецов.

— Как? — вскричал Бесики. — Это ты наверное знаешь?

— Да.

— Мой отец собирается искать убежище в Имеретии. Так, значит, его…