Бесики

— Как? Что ты мне рассказываешь, Чабуа? Всем известно, что царевич невоздержан и падок до женщин, но неужели… — Анна не решилась выговорить слово «потаскушка». — Неужели он может прикоснуться к дурной женщине? Боже, что я слышу! Как он смог дойти до этого?

Анна собиралась ещё что-то сказать, но тут в комнату вбежала Анико, бросилась бабушке на шею и, прежде чем Анна успела что-нибудь сообразить, покрыла её поцелуями.

— Милая, родная бабушка, нет, не бабушка, а мама, как я рада, что ты приехала! Я уж думала, что никогда тебя не увижу! — Анико села рядом с Анной и стала восторженно разглядывать её. — Как ты поживаешь, милая моя, хорошая? — И Анико, обняв бабушку, прижалась щекой к её щеке.

— Погоди ты, сумасшедшая! — сказала Анна и невольно улыбнулась внучке; —Где ты была?

— У Тамары. Она сейчас придёт, ей только нужно переодеться. Когда мне сказали о твоём приезде, я тотчас же полетела сюда, не стала её дожидаться. Но почему ты такая хмурая? Или кто-нибудь рассердил тебя?

На следующий день Ираклий неожиданно прибыл в Тбилиси.

Во дворце только что закончился пир; гости разошлись по домам. Слуги убирали стол и лакомились обильными остатками от пиршества. Они передавали друг другу шашлыки, сладкий плов, нетронутые куски жареных фазанов и цыплят и провозглашали тосты друг за друга. Этот новый пир был в разгаре, когда в дверях раздался вдруг испуганный голос одного из слуг, возвестивший о приезде государя. Оказалось, что правитель дворца спустился в кухню, а все остальные придворные спали крепким сном после пира, так что у ворот царя не встретил никто, кроме дежурного юзбаша. Поэтому возвращение государя оказалось неожиданным для всех.

Ираклий молча поднялся по лестнице в большой зал и так же молча окинул взглядом застывших в почтительных позах, со склонёнными головами, слуг.

Дежурный юзбаш вполголоса доложил царю о приезде карабахского хана и о пире, устроенном в честь гостя царевичем Леваном. Ираклий молча выслушал юзбаша и прошёл в свой кабинет. Молчание царя не предвещало ничего доброго.

Юзбаш понял, что государь не в духе. Он поделился своим впечатлением с правителем дворца, который тем временем прибежал из кухни и теперь не знал, как поступить; войти к государю без зова или дожидаться, пока его позовут. После недолгого колебания он решил подождать, пока государь позовёт его, и попросил юзбаша:

— Ступай, дорогой, порасспроси царскую свиту, что он, как расположен, а я тебя здесь подожду.

— У государя дёргалось левое плечо, — сказал Юзбаш.

— Горе нам! Это значит, что государь сильно разгневан. Любопытно, над чьей головой разразится гроза? Горе тому несчастному, — прошептал правитель дворца и перекрестился. — Господи помилуй!

Резко зазвонил колокольчик. Правитель дворца, торопливо крестясь, бросился в комнату государя.

Ираклий, который успел уже переодеться в домашнее платье, смотрел в окно на город. Он бросил через плечо взгляд на правителя дворца и снова повернулся к окну.

— Пировали? — спросил он, не оборачиваясь.

— Карабахский хан…

— Знаю! — прервал его царь. — Кто был на пиру?

— Царевич пожелал…

— Пригласить только своих друзей. Что делалось за столом?

— Всё было хорошо, государь…

— Ибрагим воздавал Левану хвалу, а его придворный поэт сравнивал Левана с падишахом и говорил, что ему, Левану, следует быть царём… Сладким ядом одурманивают моего сына, чтобы вызвать в нём преступные помыслы против меня. Любопытно знать, кто внушил такие мысли карабахскому поэту?..

Правитель дворца молчал, опустив голову. Ираклий отвернулся от окна и пристально поглядел на него.

— Почему ты молчишь? — спросил царь.

«Боже мой, — подумал дворецкий, — когда ему успели доложить обо всём?».

— Как пел ему этот чужестранец? «Ты достоин быть падишахом»? Кто сидел рядом с ним?

— Не могу сказать, но помню, — правитель дворца напряжением памяти старался восстановить в уме картину пира. — Кажется, Бесики.

— Бесики, Бесики, — прервал его Ираклий, словно что-то вспомнил при этом. На мгновение он задумался и молча глядел в пространство. — А Чабуа был на пиру?

— Нет, государь.

— Попроси его прийти ко мне завтра в одиннадцать часов.

Правитель дворца собрался было уходить, но Ираклий сделал ему знак следовать за собой и медленным шагом вышел из комнаты. Он шёл по галерее и всматривался во всё и во всех странным, пристальным взглядом. Попадавшиеся ему навстречу слуги низко склоняли перед ним головы. Колени у них подгибались от страха. Казалось, пылающий взгляд царя растапливает восковые фигуры.

Ираклий молча прошёл одну галерею и с площадки лестницы оглядел вторую. Заметив проходившую по ней служанку Анны, он вопросительно посмотрел на правителя дворца.

— Княгиня Анна Орбелиани изволила сегодня приехать из Дманиси, — доложил тот.

Ираклий внезапно свернул в галерею, которая вела к комнатам сестры.

Служанка, издали увидев государя, помчалась со всех ног докладывать госпоже.

— Слава богу, хоть раз вспомнил обо мне! — сказала Анна брату, когда тот вошёл к ней в комнату. — Но, может быть, ты просто сбился с дороги?

Ираклий обнял её.