Бесики

— Ещё им, еше, дорогие…

Грохот пушек не смолкал, и грузинское войско всё больше воодушевлялось. Воины не находили себе места. Достаточно было бросить клич, и все они с шашками наголо кинулись бы в бой.

Но Ираклий не разделял общего восторга. В эту ночь он настойчиво советовал Тотлебену оставить у Ацкурской крепости лишь небольшой отряд для осады, а с остальным войском немедленно двинуться к Ахалциху. Грузины были расположены к юго-востоку от Ацкури, на склонах ущелья, ведущего к Рокити. Русские части стояли севернее. Они могли быстро миновать мост и начать наступление в сторону Ахалциха. К тому времени, когда русская пехота приблизится к Ахалциху, кавалерия Ираклия, обойдя Рокити, успела бы подойти туда же. Начинать осаду Ацкурской крепости — бесполезно. Артиллерия не в силах разрушить стены. Союзное войско падёт духом, провиант кончится, и поражение неминуемо. Но Тотлебен упрямо возражал. По его мнению, ветхие стены Ацкурской крепости не выдержат и одного залпа. В течение получаса стены будут разрушены и крепость взята штурмом. В ней они найдут уйму провианта. А затем можно продолжать поход.

Как ни пытался Ираклий доказать Тотлебену, что его план неосуществим, тот упрямо стоял на своём, и царь ушёл, ни в чём с ним не столковавшись.

Как только утром начался артиллерийский обстрел, Ираклий в подзорную трубу стал следить за его результатами. Бомбардиры, видно, были хорошими наводчиками, так как ядра точно попадали в цель. За короткий промежуток времени более двухсот ядер ударилось в стены крепости, но не выбили из них ни одного камня. Ядра отскакивали от стен, как орешки.

Грузины вскоре убедились, что обстрел нс даёт никаких результатов, и возбуждение их быстро остыло. Уже не было слышно весёлых восклицаний, только изредка воины недоумённо обращались друг к другу:

— Не рушится, проклятая стена!

— Подождём, может быть, она поддастся… — успокаивали другие.

— И ждать нечего! Сколько ни кидай в амбар орехами, не разворотишь!

Неожиданно русские прекратили стрельбу. Наступила тишина. Все стали смотреть на вершину горы. Русские налаживали постромки, впрягали лошадей и увозили пушки за балку.

— Что же это, — они уходят? — воскликнул кто-то. Войско зашумело. Побежали разузнать, что случилось.

Моуравов заволновался. Чувствуя неладное, он послал казака в ставку Тотлебена узнать, в чём дело.

Волнение в войске всё усиливалось.

Между зубцами крепости показались делибаши, кричавшие грузинам:

— Эй, донгуз!.. Урус гедир![3]

Крики и шум росли. К палатке царя подскакал всадник. Соскочив с лошади и опустившись перед царём на колено, он прерывающимся голосом доложил:

— Государь! Русское войско ушло!

— Ушло? — с удивлением повторил Ираклий. — Откуда ты знаешь?

— Я стоял на посту у дороги, где мне было приказано. Русские стали сниматься со стоянок ещё рано утром, но, поскольку артиллерия продолжала стрелять, я решил, что войско идёт в обход крепости. Когда же они стали увозить и пушки, я догадался, что они уходят совсем. В долине не осталось ни одного русского.

Известие об уходе войск Тотлебена молниеносно распространилось по всему лагерю. Поднялся невероятный шум и гам. Все стали укладываться и седлать лошадей. Послышались крики:

— Мы погибли!..

— Русское войско бежало…

— Предали нас туркам…

— Надо спасаться!..

В переполохе не заметили, как турки открыли крепостные ворота, и пятьсот всадников напали на расположившийся у крепости отряд грузин. Взяв в плен семьдесят человек, турки увели их в крепость. Спасшиеся воины кинулись в лагерь, сея панику. Началось бегство.

Сардары не знали, что предпринять. Угрозы не действовали, их голоса тонули в шуме и криках. Давид вскочил на коня. В сопровождении минбашей он погнался за беглецами, пытаясь вернуть их в лагерь.

Поражённый Ираклий с горечью глядел на вестника. Ему вспомнились слова Ременникова и других офицеров заговорщиков, говоривших ему об изменнических планах Тотлебена. Вспомнил и о письме Захарии Габашвили.

Он огляделся вокруг.

Войско было охвачено паникой. Рассеявшиеся отряды искали пути к бегству.

Ираклий призвал царевича Георгия.

— Поезжай, догони этого Иуду. Спроси, почему он ушёл? Может быть, заставишь его вернуться. Привёл сюда, заманил в западню и оставил!

— Хорошо, государь, — угрюмо ответил Георгий, — Скажу ему, что следует.

— Говори с ним сдержанно. Не давай повода…

— Знаю.

Георгий вскочил на коня и со свитой поскакал к крепости Петра.

Ираклий понял, что здесь ему не собрать рассеявшееся войско, и он решил отступить к Тихревской роще.

Но едва стремянные подвели Ираклию коня, со стены крепости зазвучала труба. Потом загремел барабан, и на башнях и стенах показались торжествующие турки. Они глядели в сторону Куры и, махая руками, кого-то приветствовали.