Бесёнок по имени Ларни

Руфус о чём-то яростно спорил со своими старшими товарищами. Потом они видимо договорились и мальчик выступил вперёд. Все замерли.

Замерли и мантикоры, подняв клешни и угрожающе покачивая в воздухе боевыми хвостами. Мара и Верентий взяли оружие наизготовку, чтобы успеть прийти Руфусу на помощь при малейшем движении со стороны чудовищ.

Мальчик сделал шаг.

Вшк! Это воткнулся в песок арены кинжал, выскользнувший из его пальцев. Ещё шаг. В глазах мантикоры, стоявшей чуть ближе к нему разлилось золото – явный признак, что чудовище в ярости.

Пумм-пфф. На землю упал пояс с невостребованными метательными ножами. Руфус приблизился к мантикорам вплотную. Они не шевельнулись, только слегка пощёлкивали чем-то внутри, быть может, переговаривались. Юный инцианец вытянул руки и положил ладони на панцири обеих бестий…

Они опустили клешни и повернули к нему свои красивые скульптурные головы. Зрители, сидевшие напротив и разглядывавшие эту сцену в старинные бинокли и зрительные трубки, утверждали, что оба чудовища улыбнулись, глядя на маленького безумца, который вероятно ни во что не ставил свою жизнь.

Специалисты по монстрам и опытные охотники говорили, правда, что этого не может быть, ведь мантикоры улыбаются только когда умирают, и при этом самого стойкого и бесстрастного из мужчин берёт оторопь от этой жуткой улыбки!

Но эти мантикоры умирать не собирались. Нападать они тоже видимо передумали, а это было уже совершенно немыслимо! Всем было известно, что мантикора всегда нападает на людей, даже если их слишком много для неё одной, даже если гибель её при этом неминуема. Но они не нападали!

Казалось, что чудовища о чём-то разговаривают с мальчиком, хотя не было слышно ни звука, если не считать тихих пощёлкиваний, которые могли быть просто звуком трущегося друг о друга хитина их панцирей. Губы Руфуса шевелились, но тоже беззвучно. Так продолжалось минуту или полторы, которые многим показались вечностью.

Потом мальчишка просто опустил голову и руки, словно от страшной усталости. Мантикоры переглянулись между собой, не торопясь повернулись к зрителям задом и также не торопясь скрылись в воротах.

Руфус остался стоять, где стоял. Стадион безмолвствовал. Зрители забыли про свои пироги и орехи, они вообще обо всём забыли, глядя на этих троих застывших на арене.

И тут мальчик покачнулся. Мара в два прыжка очутилась рядом с ним, как раз вовремя, чтобы подхватить парня на руки. Следом подбежал Верентий и они уже вдвоём положили Руфуса на песок. Его глаза были закрыты, он был бледен, как полотно, и дышал слабо и прерывисто. Мара всячески старалась привести его в чувство, но у неё всё не получалось и тогда Верентий встал во весь рост и крикнул грозно и отчаянно:

– Что вы смотрите? Позовите кто-нибудь лекаря!

Стадион взорвался! Одни кричали – "Лекаря!", другие – "Свободу!", третьи снова принялись засыпать арену монетами. Дело кончилось тем, что распорядитель, (он же хозяин цирка), дал кому-то знак, после чего ворота вивария закрылись, а через ворота для людей выбежало несколько человек, среди которых был низкорослый румяный толстячок в приземистой шапочке-таблетке и с саквояжем в руке – лекарь, обслуживавший наездников, акробатов и гладиаторов Большого цирка.

Он мигом осмотрел Руфуса, помассировал ему виски, нажал на какие-то точки на груди и в завершении дал понюхать что-то из склянки, от чего парень сразу открыл глаза, закашлялся и попытался сесть. Этого ему не дали, а положили на носилки и понесли во внутренние помещения Цирка.

Туда же отправились Мара и Верентий, у которых вежливо, но настойчиво отобрали оружие.

– Ну что, наш договор в силе? – спросил старик Лозас у распорядителя.

– Договор, заключённый в Торговом городе всегда бывает в силе! – ответил тот. – Достань мне их. Я думаю, что контракт гладиатора покажется им лучшей долей, чем рудники, ведь полное освобождение этим преступникам обещано не было! Я, как и говорил, похлопочу со своей стороны, но запомни – мальчик мне не нужен! Фокус он, конечно, показал такой, что просто мороз по коже, но здесь ему не место.

– Я что-нибудь придумаю, – сказал Лозас и исчез в глубинах Цирка, где обитал с тех пор, как перестал водить охотничьи экспедиции в северные леса.

Глава 111. Кошка в гнезде

– Нет, нет и нет! Нельзя действовать напрямую. Не выходите из тени, а то вас тоже шпионами объявят.

Священник ходил взад-вперёд по дому на окраине, где они остановились, и размахивал руками. Ему стоило большого труда увести из Цирка Маранту и Михала, а теперь они рвались обратно, чтобы забрать Руфуса.

– Я уже договорился о многом. Там у нас есть свой человек – бывший охотник и гладиатор, а теперь наставник и вербовщик. Он давно уже связан с контрабандистами, хоть и не принимает участия в крупных делах. Я не знаю его лично, так-как он из тех, кто примкнул к нашим, э-э, друзьям уже после моего ухода, но здешние авторитеты говорят, что ему можно доверять. А потому мы будем сидеть здесь, и ждать пока мой человек не переговорит с этим, как его там? Лозасом!