Бескомпромиссная Хонор

"У вас есть флот, чтобы выполнять всю эту грязную маленькую работу, которая вам нужна в Протекторатах." Лицо Натана МакАртни стало таким же темным и налитым кровью, таким же гневным, как у Абруцци, но Кингсфорд еще не кончил. "У вас есть флот, который вы и ваши коллеги отправили на войну, которую он не может выиграть. У вас даже есть флот, которому вы можете приказать полностью уничтожить экономику абсолютно нейтральных звездных наций. Но у вас нет флота, чтобы я мог убить мужчин и женщин под моим командованием, потому что вы не имеете ни малейшего понятия, что делать. Это ответ на ваш вопрос, мистер постоянный старший заместитель министра?"

"Тогда мы, черт возьми, отстраним тебя от командования и поставим кого-нибудь более мужественного!" - прорычал Абруцци. "А потом мы поставим тебя перед проклятым военным трибуналом и расстреляем твою жалкую задницу за трусость перед лицом врага!"

"Это ваш выбор," - сказал Кингсфорд. "И если это то, что вы хотите сделать, давайте. Но вы не найдете другого адмирала, который будет делать то, что вы хотите. Флот умирает только потому, что многие из вас были чертовски слишком глупы и чертовски слишком высокомерны, чтобы выслушать людей, которые пытались заставить вас остановить эту проклятую войну, которую вы начали - вы, а не они - еще до того, как она началась!"

Они смотрели на него - все они - в шоке, и он глядел в ответ с лицом, похожим на железо. Тишина задержалась на несколько секунд.

"Я уже начал эвакуацию," - сказал он им потом. "И пока я ждал, что вы сможете принять мой комм-запрос, я принял предложение Харрингтон использовать флот, чтобы вывести всех… и пообещал уничтожить каждый из моих кораблей в течение ее срока."

Он слегка пожал плечами, пока они смотрели на него.

"Первые эвакуируемые должны прибыть на планету примерно через полчаса, и еще одно, что я сделал, ожидая, пока вы ответите мне, - связался с Жандармерией. Их люди помогут моим морпехам организовать и обеспечить движение. Я предлагаю вам и местным гражданским властям организовать транспорт для перемещения эвакуированных в другие места, прежде чем космопорты превратятся в полный хаос. Что касается меня, то сейчас наблюдать за этой эвакуацией гораздо важнее, чем продолжать этот разговор. Доброго дня, леди и джентльмены.

Дисплей погас.

Мандарины молча смотрели друг на друга.

КЕВ Император

Солнечная система

Время шло к концу.

Хонор тихо сидела в своем смотровом куполе на крыше Императора, наблюдая за тем, как время в углу поля зрения ее искусственного глаза неуклонно уменьшается.

Уинстон Кингсфорд выполнил ее требования. Все требования. Довольно много гражданских лиц, эвакуированных из инфраструктуры в дальнем космосе самой сильно индустриализированной звездной системы в галактике, нашли временные дома на борту орбитальных поселений. Без сомнения, они напрягали резервные возможности жизнеобеспечения, но это было нормально. Поселения имели много избыточного жизнеобеспечения. И то, что Кингсфорд использовал эти поселения в качестве чрезвычайных временных мест, много говорило о том, доверял ли он ей в том, что она сдержит свое слово.

Конечно, это также говорило, что у него не было большого выбора по этому поводу. Особенно учитывая миллионы людей, которых он должен был перевезти. На самом деле она предоставила двенадцатичасовое продление.

Она должна была чувствовать себя ликующей, победоносной; на самом деле она была мертвой внутри. Она сидела с призраками своих мертвецов, чувствовала их там, знала, что они были рады, что она не поддалась тьме. Она знала это... и она все еще чувствовала себя мертвой, пустой... высушенной.

Она подумала, будет ли это так до конца жизни.

Она выполнит свою миссию, выполнит свою работу, несмотря на эту внутреннюю мертвость, потому что это была ее работа. Ее миссия. Все, что ей оставалось. Но что она будет делать потом? Как она сможет найти в себе силы исцелять, быть матерью, в которой нуждались Рауль и Кэтрин? Как Нимиц найдет в себе силы продолжать жить без Саманты? И как она сможет жить, если она потеряет его тоже из-за его горя?

Они оба сидели там, Нимиц на ее коленях, ее руки медленно автоматически двигались в его шелковистой шубе, а он уткнулся в нее мордочкой. С одной стороны, она чувствовала, что он желает себе смерти, а с другой - цепляется за нее. Он балансировал на лезвии ножа, ожидая - как и она - завершения последней миссии. Но что после этого? Она боялась - так боялась - он решит умереть и оставить ее еще более одинокой. Эта мысль пугала то, что осталось от ее души, но она слишком любила его, чтобы бороться с его решением, потому что, в отличие от любого другого человека, она знала, насколько глубока его боль. Как он был ранен.

И потому, что часть ее хотела сделать то же самое.