Бесконечная дорога

— Да и нет, — нахмурилась Марана. — Получилось не то, чего я ожидала… Хотя я никогда раньше такого не делала, так что мне вообще не следовало ожидать.

— Не уверен, что понимаю тебя.

— Чтобы заглянуть в жизнь человека, в прошлое или будущее, мне нужно очень хорошо знать его, или коснуться его, или коснуться того, кого он касался хоть раз в жизни, — такие правила. Так работает моя магия. Я смогла найти братьев Аншах только благодаря той девушке…

— Антаре, — подсказал Каридан.

— Да, Антаре… Я все время путаю их с Айви.

— Не ты одна. А сейчас тебя, получается, ничто не связывает с братьями Аншах?

— Кроме того, что я однажды касалась их жизней, когда искала их, — кивнула Марана. — Теперь, получается, я двигаюсь вслепую, как человек, который пытается найти выход из лабиринта. Даже если ты был в лабиринте, все такое одинаковое, что запомнить невозможно! Но я пыталась. Знаешь, мне кажется, что слияние с триггом увеличило мой дар, я понадеялась на это, а получилось что-то странное… Я не вижу братьев Аншах, но вижу что-то другое, и мне кажется, что это связано с ними.

— Что ты видишь?

— Маленького мальчика, — задумчиво произнесла Марана. Ее мутные белесые глаза были устремлены куда-то далеко, за пределы пустыни.

— Опиши мне его.

— Ему, наверно, лет шесть-семь… Он худой и очень бледный, но это человеческая светлая кожа, не такая, как у меня, и он не болен. У него черный волосы и голубые глаза. Он… Ему очень больно, Каридан.

— Почему ему больно?

Каридану уже доводилось говорить с магами, впадавшими в транс. Правда, они не были ясновидящими, и он не знал, что именно происходит с Мараной. Но он решил действовать так же, как и тогда: говорить с ней спокойно, тихо, и этого будет достаточно.

— У него изранены руки, — пояснила Марана. — Под ногтями тонкие деревянные щепки… Они вогнаны в пальцы так глубоко, что ногтевые пластины залиты кровью. Это небольшая травма, но она доставляет ему чудовищную боль. И он не связан, Каридан! Он добровольно это терпит, добровольно страдает… Семь пальцев на руках уже изуродованы, а кто-то вгоняет ему под ноготь новую щепку. Я не вижу лица этого человека, но он взрослый, это точно, а перед ним — маленький мальчик… Я не понимаю, кто может сотворить такое!

Каридан как раз догадывался, о чем речь, но пока не говорил, позволяя ясновидящей продолжить.

— Мальчик не вырывается, даже когда щепка отрывает ноготь от пальца. У него по руке струится кровь, ему хочется плакать, и в какой-то момент он не сдерживается, я вижу слезы на его глазах. Но он ведет себя так, будто этих слез нет. Они просто катятся по его щекам, а он только шепчет что-то, но я не знаю, что… В этом просто нет смысла!

— Вообще-то, есть. Думаю, ты заглянула в прошлое одного из братьев.

Вот теперь Марана оторвала взгляд от пустыни и недоверчиво покосилась на своего собеседника.

— В их прошлое? Но они же королевские маги! Обычно мальчиков с такими способностями находят, когда они совсем маленькие, и оберегают от любых опасностей!

— Все верно, и этого мальчика уже нашли. То, что ты видела, — часть обучения.

— Пытка?!

— Это не пытка, — покачал головой Каридан. — Я слышал о такой системе, хотя ни разу не встречался с магами, которые ее прошли. Это особая техника обучения боевых магов. Их учат колдовать, не обращая внимания не боль. Считается, что после такой подготовки они могут отправляться на поле боя, где будут служить королю до последнего. Даже если их разорвет на куски, пока в них будет хоть искра сознания, они продолжат колдовать.

— Но это же ужасно, — всхлипнула Марана. Каридану даже показалось, что она сама вот-вот заплачет, однако на мутных глазах не было ни слезинки.

— Мне эта система тоже не нравится. Но ты сама все видела: мальчик терпел боль добровольно. Тебе не показалось, так и было. У нас ведь не дикая страна! Чтобы обучение шло по этой системе, и мальчик, и его родные должны были дать согласие.

— Кто пойдет на такое?!

— Это обучение дарит огромную власть, — указал Каридан. — С боевым магом, прошедшим такую подготовку, мало кто сравнится.

— Все равно, это неправильно, — настаивала Марана. — Тело можно залечить — убрать эти проклятые щепки, исцелить раны. Но как быть с его душой? Боль, принятая добровольно, плохо закаляет. Скорее, она… Не знаю, права я или нет, но мне кажется, что она превращает человека в чудовище! И не такое, как мы, а настоящее.

— Очень может быть, — согласился Каридан. — Эта система вполне могла породить чудовище, способное пытать и убить Тересию Сантойю.

— Мне жаль его, — прошептала ясновидящая. — Мальчика, которого я видела…

— Мне тоже. Но того мальчика уже не вернуть, мы охотимся не за ним, Марана. Мы должны убить то существо, в которое он превратился.

* * *

Солл прекрасно знал, что ему снится сон, но легче от этого почему-то не становилось. Напротив, эти сны казались более важными и реальными, чем его дневная жизнь. Он не хотел, чтобы так было, он бы что угодно отдал, лишь бы прекратить это. Увы, право выбора ему никто не давал.