Бесконечная империя. Россия в поисках себя

В последнее время в отечественной литературе широко используется понятие «исторической», или «большой» России. Границы ее понимаются по-разному (в 2012 г. В. Путин высказался о «большой России, сложившейся в своей основе еще в XVIII веке»[1023], в то время как большинство даже умеренных российских националистов предпочитают говорить о границах, совпадающих с ареалом расселения «русского народа» в начале ХХ века («исторически Россия включает в себя Малороссию, Белоруссию, Новороссию, Латгалию, большую часть Казахстана с частью Русского Туркестана, а также области расселения казаков на Кавказе»[1024]). Однако сегодня эти две точки зрения во многом слились (тот же В. Путин называет Советский Союз «исторической Россией»[1025]). На наш взгляд, такие постановки вопроса исключительно опасны в сегодняшней ситуации. Вместо того, чтобы определить пути неизбежного отступления, они, скорее, зовут на новую «реконкисту», которая, как мы пытались показать выше, выглядит совершенно нереалистичной. Безрассудство подобного курса обусловлено не только отсутствием ресурсов для нового имперского расширения; речь должна идти также и о том, что оно (даже в случае с Крымом) никогда не будет международно признано и таким образом заложит мину даже под нынешней российской государственностью, многократно увеличив шансы на сецессию не только вновь присоединенных, но и ранее находившихся в составе Российской Федерации территорий. Более важной задачей является, на наш взгляд, глубокое переосмысление «исторической России» в направлении установления того реального core, который отражал бы «исходную метрополию», внутри которой могла бы сложиться, наконец, нация, лежащая в основе нового устойчивого государства. «Историчность» России должна определяться, скорее, ее раннеимперскими пределами, чем территорией максимального расширения. История империй учит тому, что идентификация создавшего империю народа со всем ее населением — самый верный рецепт и для уничтожения империи, и для национальной катастрофы общества, которое ее построило. Как отмечал Е. Гайдар, «если мы не извлечем уроки из того, что произошло с нашей страной и с другими империями в ХХ веке, то можем стать угрозой миру — и это самое страшное, что может случиться с Россией»[1026].

* * *

Российская империя формировалась сотни лет — и не будет преувеличением сказать, что наша страна не имеет опыта неимперского существования. Всякий раз, когда империя оказывалась на грани коллапса, она пыталась восстановиться, растрачивая огромный человеческий капитал на достижение иллюзорных целей, имевших мало общего с интересами всех живших на ее территории народов. Сегодня сохранение империи рассматривается как сверхзадача, решение которой способно оправдать любые жертвы (в этом смысле показательна фраза В. Путина «А зачем нам такой мир, если там не будет России?»[1027]). Однако само допущение исчезновения России — если рассматривать ее не как политическую империю, а как народ, его образ жизни и его материальную культуру — имеет мало общего с реальностью. Империи уходят, но народы остаются — особенно верно это для современного нам мира, где ни одна имперская метрополия, в отличие от древних эпох, не была ни завоевана, ни разрушена. Мы убеждены: в будущем разделение России и Российской империи неизбежно. И основной вопрос состоит не в том, как воссоздать или упрочить империю, а в том, как сохранить и умножить когда-то построивший ее народ, как возродить жизненные силы метрополии, зависящей сейчас от постоянного поступления колониальных доходов, как сделать страну, которая рано или поздно придет на смену нынешней имперской конструкции, успешной и привлекательной для жизни. Как будет называться эта страна, будет ли она жестко централизованной или состоящей из автономных, но русских, частей, не так уж и важно. Важно, чтобы народ перестал приноситься в жертву мечтам и чтобы груз прошлого не останавливал общество в его движении вперед. Что бы ни выбрала страна в будущем — еще одно территориальное отступление к границам, внутри которых окажется более сплоченная национальная общность, или масштабную реконструкцию на подлинно федеративных началах, одно обстоятельство останется неизменным: империей она больше не будет. И всем нам стоит научиться жить с этой мыслью — ведь каждая политическая форма когда-то выходит из моды, сменяясь более эффективной. «Всему свое время, и время всякой вещи под небом»[1028] — с этой древней библейской мудростью не нужно спорить. С ней надо смириться.