Бесконечная история

— Гляди! — услышал Бастиан хихикающий голос Аргакса и почувствовал, как тот своими обезьяньими ручками поворачивает его голову в другую сторону.

— Глянь-ка вон туда! Ну разве не весело?

Там стояла толпа: мужчины и женщины, старики и молодые — все они были в какой-то странной одежде и не разговаривали. Каждый был погружен в себя. На земле лежало громадное количество больших кубиков, и на каждой из шести сторон кубика была написана буква. Люди снова и снова перемешивали эти кубики, а потом долго на них смотрели.

— Что они там делают? — прошептал Бастиан. — Что это за игра? Как она называется?

— «Игра во Что Угодно», — ответил Аргакс. Он махнул игрокам и крикнул: — Браво, дети мои! Так держать! Только, чур, не сдаваться! — Потом снова обернулся к Бастиану и прошептал ему на ухо: — Они уже ничего не могут рассказать. Потеряли дар речи. Потому я и выдумал для них эту игру. Как видишь, она их занимает. А она очень простая. Если ты немного подумаешь, то согласишься, что все истории на свете состоят, в сущности, из тридцати трех букв. Буквы всегда одни и те же, меняется только их сочетание. Из букв образуются слова, из слов предложения, из предложений главы, а из глав истории. Ну-ка посмотри, что там у них? Бастиан прочел:

РПШЛДЩЗАЬЦУНМЧЙ
НЧСМИТЬФЫВАПРОЛДЖЭ
ЙЦУКЕЯГШЩЗХ
ФЫВАПРОЛДЖЭ
ЬТИМСЧНДЛОРПАВЫФ
ХЗЩШГЯЕКУЦЙФЫ
ЙЦУКЕЯГШЩЗХФЫВА
НЧСМИТЬДЛО
ЙЦУКЕЯГШЩЖХ
ФЫВАПРОЛЖЭЧС
ХЗЩШГЯЕКУЦЙ
ЭЖДЛОРПАВЫФЬТИМ
ПЛРВЫКЯШЗ
ЙУЕГЩГЫАРЛЖ
НСИЬЦКЯШЗ
ФКСПГТШЛНЖ
ЙЦУКЕЯГШЩЗХФЫВ
ДЛОГЩТПКУАПРД

— Да, — хихикнул Аргакс, — так чаще всего и выходит. Но если играть очень долго, годами, то иногда случайно получаются слова. Не очень-то умные, но всё-таки слова. «Шпинатспазм», например, или «Колбасощётка» или «Горлолак». Ну а если играешь сто лет, тысячу лет, сто тысяч лет без остановки, то, по всей вероятности, случайно должно сложиться даже стихотворение. А если играть вечно, то возникнут все стихи, все истории, какие только возможны, а также все истории историй и даже эта история, в которой мы с тобой сейчас беседуем. Логично, не так ли?

— Ужасно, — сказал Бастиан.

— Ох, — возразил Аргакс, — ну это зависит от точки зрения. Вот они там, так сказать, усердно заняты делом. Да и к тому же, что нам ещё с ними делать в Фантазии?

Бастиан долго молча смотрел на играющих, а потом тихо спросил:

— Аргакс, ты ведь знаешь, кто я такой, правда?

— А как же! Кто же в Фантазии не знает твоего имени?

— Ответь мне на один вопрос, Аргакс. Если бы я вчера стал Императором Фантазии, я бы тоже тут очутился?

— Сегодня или завтра, — ответила обезьянка, — или через неделю. Во всяком случае, ты бы скоро нашел сюда дорогу.

— Значит, Атрейо меня спас.

— Этого я не знаю, — признался Аргакс.

— А если бы ему удалось отнять у меня Драгоценность, что было бы?

Обезьянка опять захихикала:

— Можно сказать — тогда бы ты тоже здесь приземлился.

— Почему?

— Потому что АУРИН тебе нужен, чтобы найти дорогу назад. Но, честно говоря, я не верю, что у тебя ещё это получится.

Обезьянка захлопала в ладошки, приподняла свою докторскую шапочку и осклабилась.

— Скажи, Аргакс, что мне делать?

— Найти желание, которое вернет тебя в твой мир.

Бастиан опять долго молчал, потом спросил:

— Аргакс, ты не можешь сказать, сколько у меня ещё осталось желаний?

— Не очень много. Мне кажется, самое большее — ещё три или четыре. А этого тебе вряд ли хватит. Ты немного поздно начал, и твой обратный путь будет теперь нелегким. Ты должен будешь перейти через Море Тумана. Уже на это уйдет одно желание. А что будет потом, я не знаю. Никто в Фантазии не знает, что становится для кого-нибудь из вас дорогой в ваш мир. Может, ты даже найдешь Минроуд Йора, последнее спасение для многих вроде тебя. Хотя, боюсь, тебе дотуда, так сказать, слишком далеко. Из Города Бывших Императоров на этот раз ты ещё выберешься.

— Спасибо, Аргакс! — сказал Бастиан. Маленькая серая обезьянка осклабилась:

— До свиданья, Бастиан Бальтазар Букс!

С этими словами Аргакс исчез в одном из сумасшедших домов. Тюрбан он прихватил с собой.

Бастиан постоял ещё немного, не двигаясь с места. То, что он узнал, смутило и ошеломило его настолько, что он никак не мог принять решение. Все его прежние цели и планы разом рухнули. Внутри у него всё было перевернуто с ног на голову, как у тех пирамид, что стояли верхушкой вниз. То, на что он надеялся, оказалось его гибелью, а то, что он ненавидел, спасением.

Пока одно было ясно: ему надо выбираться из этого безумного города! И он не хотел больше сюда возвращаться никогда!