Бесконечная любовь

— Моя милая маленькая пленница. Ты хочешь так злиться на меня за то, что я «похитил» тебя, да? За то, что я гонялся за тобой и пытался сделать тебя своей. Я пытался быть терпеливым, голубка. Я пытался показать тебе, что знаю, что я все сделал неправильно. Но ты все равно на меня злишься. Будь я проклят, если сделаю это, будь я проклят, если не сделаю. Так что… — Иван усмехается за маской, и я вижу блеск ножа, отраженный, кажется, в сотне зеркал. — Я решил сделать это.

Он не причинит мне вреда. Это игра. Он не причинит мне вреда. Я знаю это логически. Но мои инстинкты говорят мне, что есть человек с ножом, мускулистый, опасный человек, который может причинить мне вред, если захочет. Что я связана и беспомощна, и что я в опасности.

Я пинаю его, извиваясь и открывая рот, чтобы закричать, но Иван бросается вперед, наклоняясь надо мной, когда он хлопает меня рукой в перчатке по рту.

Ощущение кожи на моих губах возвращает поток воспоминаний, и я задыхаюсь, возбуждение впитывается между моих бедер, когда я издаю невольный, беспомощный стон.

— Это моя хорошая девочка, — бормочет Иван. — Я заплатил сторожам, чтобы они не обращали внимания на любые звуки, которые они слышат. И заплатил им хорошо. Так что я не думаю, что нам нужно беспокоиться об этом. — Я чувствую холодное скольжение лезвия по моей спине, а затем внезапное ослабление моего бюстгальтера, когда он разрезает его, срезая бретельки, пока одежда не падает на пол.

Мои соски мгновенно твердеют на холодном воздухе, и Иван опускается, вставая на колени между моих ног. Он поднимает руку, не держащую нож, обхватывая изгиб моей груди, его большой палец в перчатке прокатывается по моему соску.

В ту секунду, когда он касается меня, я издаю хныканье, мои бедра выгибаются вверх. Иван мрачно хихикает, наклоняя голову, и его белая маска смотрит на меня. Мои щеки вспыхивают от моей реакции на него, но прошло уже слишком много времени. Напряжение кипело несколько дней, нарастало с того момента, как он в последний раз наклонил меня над раковиной, отказываясь трахать меня. Мы подошли так близко, дразнились прямо до края, и теперь я отчаянно нуждаюсь в нем. Отчаянно нуждаюсь в большем, отчаянно нуждаюсь в нем, чтобы он заставил меня кончить.

— Маленькая голубка. — Иван тянется, прижимая кончик ножа к моей груди, пока он кружит вокруг моего соска. Не настолько сильно, чтобы пустить кровь, или даже не настолько, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы я почувствовала жжение. Он проводит кончиком ножа вокруг, между моей грудью к другой, гладя мой сосок ножом, наклоняясь и захватывая другую твердую, жгучую точку между пальцами в перчатках.

Острый кончик ножа и давление его пальцев на мои соски почти невыносимы. Мои бедра снова выгибаются, и я стону, моя голова откидывается назад, а ноги раздвигаются. Нож вдавливается глубже, и я чувствую, как Иван сильно сжимает мой сосок между кончиками пальцев, достаточно сильно, чтобы заставить меня вскрикнуть.

— Держи глаза открытыми, Шарлотта, — командует он. — Я хочу, чтобы ты все это видела. Я хочу, чтобы ты видела, что я с тобой делаю. Смотри, как сильно тебе это нужно. Смотри, как ты извиваешься и умоляешь, пока я тебя раздеваю. И каждый раз, когда ты закроешь глаза… — Он снова крутит нож вокруг моего соска, перекатывая противоположный, заставляя меня содрогнуться. — Я сделаю тебе больно. Но тебе это тоже понравится, не так ли, грязная девчонка?

Я смотрю на него сверху вниз, упрямо отказываясь отвечать. Но Иван только хихикает, щипая мой сосок, когда он вонзает кончик ножа прямо в центр другого, толкая меня дальше.

Ощущение рывком устремляется прямо к моему клитору, поток смешанной боли и удовольствия заставляет меня кричать.

— Пожалуйста, — задыхаюсь я, и Иван отстраняется, глядя на дело своих рук. Мне не нужно смотреть вниз, чтобы знать, что мои соски покраснели и набухли, затвердели, как алмазы, от его внимания.

— Пожалуйста, что, голубка?

Я даже не знаю, о чем просить. Я хочу кончить, но я еще недостаточно далеко, чтобы просить об этом. Иван мрачно смеется, роняя нож на колени и наклоняясь, чтобы дотянуться до пуговицы моих джинсов.

— Я так и думал. Но мы доберемся до этого. Теперь скажи мне, голубка, если ты не хочешь снова быть наказанной. Насколько ты мокрая для меня? Ты уже промочила свои трусики?

Я плотно сжимаю губы, все еще глядя на него. Какая-то маленькая часть моего разума, в глубине моей головы, знает, что я делаю это нарочно. Что я хочу боли. Что это грязная, извращенная вещь, за которой я гонялась, когда зашла на тот сайт в первую очередь, когда я разговаривала с Веномом, когда все это началось.

Я хотела этого. Я хотела всего этого. И Иван собирается заставить меня признать это. Я наказывала его за это, поэтому он собирается наказать меня в ответ.