Бесконечная любовь

Я просыпаюсь немного позже, когда Иван подъезжает к другой заправке, и меня разбудило замедление машины. На этот раз я захожу вместе с ним и чувствую, как он наблюдает за мной, пока служащий, стоящий за стойкой, пытается завязать светскую беседу. Я бросаю взгляд на Ивана, гадая, ревнует ли он. Теперь между нами ничего нет, и есть, в то же время. Что бы там ни было, оно непоправимо сломано, не в последнюю очередь потому, что я понятия не имею, было ли когда-либо что-то реальное, но что-то все еще там есть. Для меня это желание и гнев, переплетенные вместе, а для Ивана… Но, как мне кажется, я вижу на его лице не ревность. Похоже, это беспокойство. И я не понимаю этого до позднего вечера, когда мы останавливаемся далеко за полночь в очередном паршивом мотеле, и мы оказываемся за закрытой и забаррикадированной дверью с очередным пакетом жирной еды.

— Нам нужно что-то купить, чтобы покрасить твои волосы, — прямо говорит Иван, без всяких предисловий, и я так поражена, что из моей руки на ковер выпадает картошка фри.

— Что?

— Нам нужно покрасить твои волосы. Я не знаю, в какой цвет. — Он хмурится. — Трудно закрасить такой темный цвет средством из коробки. Но нам придется что-то попробовать…

— Ты и свои собираешься покрасить тоже? — Парирую я, все еще ошеломленная одним лишь предположением.

— Мои братья прекрасно знают, как я выгляжу. — Говорит Иван, комкая обертки от еды и бросая их в мусорное ведро. Когда он встает, в его походке чувствуется тяжесть, которая говорит мне, что он все еще измотан, но я слишком расстроена, чтобы сейчас беспокоиться. — Им не нужно беспокоиться об описаниях. Достаточно того, что они могут узнать, где мы были, просто спросив обо мне, если нас видели вместе. Но они знают, как ты выглядишь, только по фотографиям и после краткого знакомства. Если мы изменим твою внешность, они будут давать людям описание женщины со мной, которое не совпадает. Это может помочь им запутаться.

Он вздыхает, садясь обратно.

— Ты прекрасна, Шарлотта. Мужчины смотрят на тебя. Мужчины, как тот клерк сегодня. Если бы Лев зашел на ту заправку и описал тебя, он бы тебя вспомнил.

— Я уж подумала, ты ревнуешь. — Смех срывается с моих губ, и Иван замирает, его взгляд прикован к моему так, что у меня по спине пробегает дрожь.

— Если бы я думал, что мужчина, который может тебя у меня отнять, смотрит на тебя, я бы ревновал. — В его голосе есть грубая нотка, от которой у меня покалывает кожу. — Но это был не он.

— Никто не может меня у тебя отнять. — Я обхватываю себя руками, отводя взгляд. — Я не твоя.

Последовавшая тишина говорит мне, что Иван не совсем согласен с этим утверждением. Как он может думать, что я его, я понятия не имею. Не после того, что случилось. Но когда я снова смотрю на него, на его лице то же самое напряженное выражение, его взгляд останавливается на мне, как будто он запоминает меня для того дня, когда я больше не буду сидеть здесь перед ним.

Это должно заставить меня почувствовать себя неуютно. Неловко. Но вместо этого я чувствую что-то другое, более глубокое, более первобытное чувство, на которое я боюсь смотреть слишком близко. Это напоминает мне тот момент, всего пару дней назад, когда я задавалась вопросом, каково это, когда такой мужчина, как Иван, любит меня.

То, как он смотрит на меня сейчас, заставляет меня задуматься, каково это, когда он также владеет тобой.

Иван встает.

— Я знаю, тебе это не нравится, Шарлотта. Честно говоря, мне тоже не нравится. Но нам просто нужно добраться до Вегаса. — Он говорит это последнее, как будто повторял это много раз в своей голове. — После этого…

Я прикусываю губу, все еще глядя в сторону.

— Не могу в это поверить, — тихо говорю я. — Каждый день что-то новое. Что-то новое, с чем я просто должна смириться, из-за чего я чувствую, что теряю контроль над теми немногими частями себя, которые у меня остались.

Иван резко оглядывается на это, снова встречаясь со мной взглядом.

— Шарлотта. — В его голосе звучит что-то вроде мольбы, но сейчас у меня нет места, чтобы беспокоиться об этом. Не тогда, когда он — причина того, что все эти части исчезли.

Я никогда не знала, что можно желать кого-то, ненавидеть его и заботиться о нем одновременно. И теперь я жалею, что узнала это.

— Мне нужно пространство. — Это звучит нелепо в таком маленьком гостиничном номере с одной кроватью и еще одной ванной комнатой размером со шкаф. Ивану некуда пойти, и я не могу себе представить, что он оставит меня здесь одну. Но к моему удивлению, он кивает, вытаскивая из кармана пачку сигарет, которую я никогда раньше не видела, чтобы он курил. Это небольшой признак того, что он чувствует себя так же плохо, как и я, хотя он и лучше скрывает это.

— Ладно. — Он с трудом сглатывает, его горло двигается. — Я буду прямо снаружи.