Бесконечная любовь

— Ко всем чертям! Вы, наверное, сошли с ума, но я-то еще нет! — Возмущение немного остудило вожделение. — Мы не можем позволить себе адюльтер. И предложение ваше, конечно, не больше чем насмешка.

— Другим мужчинами предлагать бы не пришлось, — парировала Вивьен. — Неужели ваша кровь так холодна?

Граф искренне изумился:

— Ах так? Значит, теперь я виноват в том, что забочусь о вашей репутации?

— Совсем не обязательно ставить под удар мое доброе имя. Надеюсь, вы умеете вести себя осторожно.

— Разумеется. Однако…

— Мы взрослые люди, прекрасно знаем законы света и вольны поступать по собственному разумению. Так почему бы не уступить чувствам?

— Только подумайте, что говорите! Рано или поздно вы выйдете замуж и тогда… — Он растерянно умолк. — То есть я хочу сказать, что ни у кого не должно возникнуть никаких вопросов. Вы же не вдова и вряд ли захотите возбудить в обществе разговоры о себе.

На щеках вновь выступил предательский румянец, и Оливер почувствовал себя законченным глупцом. К сожалению, в присутствии леди Карлайл унизительное ощущение уже становилось привычным.

Она взглянула холодно:

— Позвольте спросить: почему вы считаете, что я до сих пор сохранила невинность?

Оливер стоял молча, не в силах справиться с шоком, отягощенным вожделением и внезапным приступом ревности. Ладони сами собой сжались в кулаки. Кто осмелился ее соблазнить? Кто лежал рядом, гладил жемчужную кожу? Кто дерзнул раздвинуть стройные ноги и проникнуть в запретное лоно? Гнев налетел ураганом, и, чтобы сохранить самообладание, потребовалось немалое волевое усилие.

— Как бы там ни было, — беззаботным тоном продолжила Вивьен, отвернувшись и отойдя к окну, — выходить замуж я не собираюсь. — Она остановилась, положила руку на спинку кресла и снова посмотрела на собеседника. — Мне это ни к чему. Не вижу в браке никаких преимуществ. Так зачем суетиться?

— А как же защищенность, надежность, дети, любовь, дом, семья?

Несмотря на бурю чувств, вопрос прозвучал спокойно и почти отвлеченно.

— Дом у меня есть. И семья тоже. Фамилия отца и брата обеспечивает надежную защиту в обществе. Ну а что касается детей… — Леди Карлайл пожала плечами. — У Джерома они есть, да и Грегори когда-нибудь женится и обзаведется потомством. При желании ничто не мешает заботиться о племянниках. Как видите, остается только любовь. Не думаю, что это чувство когда-нибудь меня посетит.

— Простите, но в своем отрицании вы доходите до абсурда.

— Ничуть. Скажите, Оливер, а сами вы планируете жениться по любви?

Вивьен сложила руки на груди и спокойно стояла, ожидая ответа.

Лорд Стьюксбери начал что-то говорить, но вскоре умолк, осознав, что любые слова, кроме короткого «нет», окажутся ложью. Смерил опасную собеседницу долгим задумчивым взглядом, повернулся и вышел из комнаты.

Камелия скучала. Вечер начался неплохо. Они с Лили с удовольствием надели новые платья, сшитые мадам Арсено, любимой модисткой Вивьен. Кузен Стьюксбери приятно удивил: в честь важного события подарил каждой по изящному жемчужному ожерелью. Украшения обрадовали, но внимание оказалось еще дороже и важнее. Возможно, граф постепенно начинал видеть в родственницах не только досадную обузу?

Теплое чувство сохранялось до приезда на бал. Лили, конечно, пришлось стоять на лестнице вместе с Каррами и принимать гостей. Стьюксбери тоже участвовал в церемонии, а Камелии удалось скрыться в компании Фица и Евы. С ними было легко и весело, но вскоре Ева начала знакомить ее с дамами и джентльменами, и пришлось запоминать новые имена и снова думать о том, что можно говорить, а чего нельзя. Бал имел огромное значение для Лили, так что сесть в лужу она просто не имела права. Оставалось одно: как можно меньше говорить и улыбаться до тех пор, пока не заболит лицо.

Пару раз промелькнула Вивьен, но вдалеке и в обществе кавалеров, так что поговорить не удалось. Сейчас мисс Баском обреченно коротала время в кругу новых знакомых. Впервые надетые туфли натерли ноги; голова болела от тяжести прически и тысячи шпилек и заколок; от долгого стояния ломило спину. Но хуже всего оказалась невыносимая, бесконечная скука.

Однако несколько мгновений спустя стало ясно, что мучения еще не исчерпаны: приближалась Дора Паркинтон, да не одна, а в сопровождении двух молодых людей, каждый из которых лез из кожи вон, чтобы завоевать ее внимание. Вот они остановились, чтобы перекинуться с кем-то парой слов, и Камелия заметила, как Дора метнула в ее сторону острый взгляд.

— Такой прелестный бал! Вы согласны, мисс Паркинтон? — прощебетала одна из девушек.

Различные варианты этой фразы Камелия сегодня слышала уже раз пятьдесят. Да и сама, прости Господи, говорила нечто подобное.

Дора улыбнулась так, как будто услышала новый, необыкновенно интересный вопрос, и милостиво кивнула: