Бесконечная любовь

— Да. Вернее… — Он замолчал и по-мальчишески просиял. — Рад встрече, мисс Баском. Не хотите ли присоединиться?

Он показал на кресло напротив.

— С удовольствием. Так мечтала оттуда сбежать!

Сейер рассмеялся:

— Боюсь, мне никогда не постигнуть этой науки: танцы, пустые разговоры и прочее. — Он огорченно посмотрел на книгу: — Вот это мне намного ближе.

— А что вы читаете?

— Трактат о законах движения Ньютона.

Он слегка смутился.

— И что же это за законы?

Сейер слегка поднял бровь:

— Уверены, что хотите услышать ответ?

Камелия кивнула:

— Почему же нет?

— Хорошо. Первый гласит, что тело сохраняет первоначальную скорость до тех пор, пока не испытывает воздействия извне.

Камелия на миг задумалась и серьезно кивнула:

— Логично.

— Второй утверждает, что тело получает ускорение, когда на его массу действует определенная сила. Чем больше масса, тем большая сила требуется. Формула: F = та.

— Ничего не понимаю в формулах, но, кажется, это означает, что для того, чтобы сдвинуть вещь с места, ее необходимо толкнуть.

— Именно так. Например, стукнуть мячик молотком, как в крокете.

— И чем тяжелее вещь, тем сильнее надо ее толкать или бить.

Новый знакомый улыбнулся:

— Верно.

— Тоже логично.

— Третий, и последний, закон сообщает, что действие равно противодействию. Представьте тот же крокетный молоток. Когда бьете по мячу, он отскакивает в противоположном направлении.

— Это же как при стрельбе! — Заинтригованная Камелия слегка подалась вперед. — Ружье непременно отдает в плечо.

— Вот именно!

Собеседник наклонился навстречу.

— Но в этом случае сила удара разная. Пуля летит гораздо дальше, чем движется приклад.

— Здесь все дело в массе. Ружье намного тяжелее пули. Сила такая же, а из-за разницы в массе объектов ускорение не совпадает.

— Понятно. — Камелия кивнула. — Очень интересно. Никогда не училась ничему подобному. Мама с папой с нами занимались, но наука их не интересовала. Мы читали пьесы Шекспира. А еще стихи.

— Наука потрясающе интересна. — Сейер немного помолчал. — Во всяком случае, так мне кажется. Боюсь, немного увлекся. Надеюсь, вы не скучали?

— Нет, что вы! Мне нравится слушать обо всем, что происходит на самом деле. О практических вещах. Философия кажется слишком абстрактной, да и читать иногда надоедает. А вот сестре — никогда. Лили обожает книги… особенно выдуманные истории, романы. — Камелия широко улыбнулась. — Мы с ней не очень похожи.

— Я тоже не всегда восторгаюсь родственниками.

— Чем сидеть с книжкой, я бы лучше прокатилась верхом.

— Учитывая ваше мастерство, понять нетрудно.

Камелия посмотрела с недоумением, но тут же залилась краской.

— Нет, только не это! Неужели вы видели мой постыдный галоп?

Сейер от души рассмеялся. Блеснули ровные белые зубы, и неожиданно пришла мысль, что такой ослепительной улыбки встречать ей еще не доводилось.

— Да, видел. И честно признаюсь: был охвачен благоговейным трепетом.

— Дразните.

— Нисколько. Вы — потрясающая наездница. Восхищен до глубины души.

— Вы единственный так думаете, — сухо ответила Камелия. — Все остальные сочли поступок скандальным. — Она покачала головой. — Совсем не понимаю здешних людей. У них такие странные порядки. Понятно, почему нельзя мчаться галопом по улице, но ведь аллея была совершенно пустой. В чем же преступление? Почему одно и то же платье можно носить утром, но уже ни за что нельзя надеть к ужину? И зачем мужчинам столько побрякушек на часовой цепочке?

— Честно говоря, я тоже не вижу в этих вещицах особого смысла. Но у меня другая проблема: часто вообще забываю взять часы.

— А почему все так гоняются за титулами? — продолжала Камелия. — Слышала, как одна девушка призналась подруге, что твердо намерена выйти замуж, по крайней мере, за барона. На меньшее не согласна. Получается, что ее интересует не сам человек, а его титул. Разве оттого, что кто-то оказался не простым мистером, а, скажем, графом, он сразу стал лучше?

— Не думаю.

— Очень рада. Вот если бы вы были графом, разве вы изменились бы?

— Ни за что.

— И я осталась бы собой, если бы кто-то назвал меня не «мисс», а «леди». Это ведь означает лишь то, что человек родился в определенной семье; сам-то он ничего не заслужил и не заработал.

— Игра судьбы, — с улыбкой согласился Сейер. — Как говорится, каждому свое.

— В том-то и дело.

Молодой человек немного помолчал и уточнил:

— Насколько можно судить, вы не в восторге от нашей страны? Хотите вернуться в Америку?

Камелия покачала головой:

— Нет. Ничего не имею против Англии, просто не понимаю некоторых людей. А Уиллоумир обожаю. И еще очень люблю кататься верхом. Дома, в Америке, у меня лошади не было.

— Значит, вы стали такой прекрасной наездницей уже здесь, в Англии?

Грегори искренне удивился.

— В Уиллоумире каждый вам скажет, как упорно я тренировалась: каждый день, в любую погоду. И все равно прыгать через препятствия до сих пор не научилась. Но рано или поздно непременно научусь!

— Не сомневаюсь. Обязательно прокатитесь в Ричмонд-парке, там намного лучше, чем на Роттен-роу.