Бесконечная шайка. Стечение обстоятельств

И я предъявила художнику для опознания снимок людей на террасе загородного дома. Профессиональная зрительная память не подвела художника.

Едва взглянув на фото, он тут же воскликнул:

— А! Вот она!

— Езус-Мария, какая еще «она»?

— Ну, та самая женщина! Я говорил вам — прямо Мадонна!

Женщины на снимке меня до сих пор не интересовали. Теперь же я вырвала фотографию из рук пана Северина и набросилась на нее с лупой. Как я могла проглядеть Мадонну?

И в самом деле, несколько в стороне сидела, откинувшись в плетеном кресле, красивая блондинка с распущенными волосами до плеч. Жаль, я тогда не спросила Матеуша, кто она такая.

— Да вы на мужчин поглядите, — потребовала я у пана Северина. — Не знаком ли вам кто-нибудь из них?

С трудом оторвавшись от Мадонны, он послушно оглядел лица мужчин на фотографии и покачал головой.

— Нет, их я не видел. Незнакомые мне люди.

— Но ведь не Мадонна же пришла к вам с заказом! Вы говорили, что доску принес мужчина.

И для убедительности я постучала по доске с «Цыганкой».

Пан Северин опять впал в панику.

— Да, не она. И совсем не эту доску.

— Как не эту? Какую же?

— Другую, первую. Но Мадонна при этом была! У меня голова пошла кругом от всех этих сложностей.

— Пан Северин, Бог с этой Мадонной, оставим ее пока в покое. Вы мне сначала о доске расскажите. Вам что же, принесли две доски?

Художник замахал руками, будто отгоняя пчел.

— Да нет, одну.

— Тогда откуда же взялась вторая?

— А! Столько неприятностей с этими портретами, говорю я вам! Вторая была моя собственная, вот эта, на которой написан портрет. Потому что первая испортилась.

— Как доска могла испортиться?

— Ну, не сама собой, я немного ее... того. Грунтовка легла плохо, размазалась, я попытался ее смыть, не получилось А! Говорю вам, столько хлопот!

После долгих усилий мне удалось-таки из эмоциональных восклицаний художника выделить рациональное зерно. Как правило, свои портреты он писал акварелью, иногда пастелью, масляных красок не любил, пользовался ими редко, и первая попытка увековечить цыганку не удалась. Художник попытался смыть неудачный портрет, но использовал, по всей видимости, не тот растворитель, смыть не удалось. Снова загрунтовать и написать по новой не решился, уж слишком толстым получался живописный слой. Тогда художник нашел похожую доску приблизительно такой же толщины, загрунтовал и написал наконец злополучную «Цыганку», на сей раз нормально. Клиенту о замене доски пан Северин не сказал.

Уже в середине рассказа о творческих муках с «Цыганкой» меня стало бросать то в жар, то в холод.

— А где та доска, что принес клиент? — не выдержала я. — Что вы сделали с той, испорченной?

— Ничего не сделал, сунул куда-то, она ни на что не годилась.

Я изъявила горячее желание увидеть ту доску. Пан Северин немного удивился, огорчился, попытался протестовать, но я закусила удила. Художник наконец понял, что не отделается от меня, если не даст мне доску. Поселюсь навеки в его квартире, и дело с концом! Подчинившись грубому нажиму, он грустно поплелся в темную комнату, громко называемую им своим ателье. Я нахально поперлась за ним и удивилась, какой образцовый порядок царил в этом ателье. Молодец у него жена! В одном из шкафов он нашел нужную доску, и мы вышли на свет. Я с жадностью принялась разглядывать полустертое изображение «Цыганки», все в подтеках и пятнах.

— Или вы это мне немедленно подарите, или я у вас ее куплю, — сказала я тоном, не терпящим возражения. — Хотите, принесу чистую взамен? Выбирайте.

Пан Северин удивился, но выбрал сразу:

— А, прошу бардзо, можете ее забирать, мне она не нужна. Знали бы вы, как я не люблю писать маслом!

Без малейшего зазрения совести воспользовалась я великодушием этого благородного человека и удалилась с двумя досками. Меня очень интересовала реакция Матеуша.

Увы, увидеться с Матеушем мне не удалось. Оказалось, сразу после женитьбы он с женой уехал в Испанию, в служебную командировку. Мне сказали — года на два, а там, кто знает.

И я осталась с тайной один на один.

* * *

В нише над батареей парового отопления в моей комнате было сделано несколько полок. На одной из них я и поместила принесенную от пана Северина доску, чтобы она была на виду и опять не потерялась.

Батарея грела отчаянно. Ничего удивительного, наступила чудесная золотая осень, температура днем поднималась до двадцати градусов.

Доска стояла на самом виду, чтобы постоянно попадалась на глаза. Это заставило чуть ли не каждый день ломать голову над решением загадки.

Вот и теперь, сидя на тахте, я уставилась на загадочную доску и размышляла. Что мы знали наверняка? Что в истории с «Цыганкой» замешан брат Гати или кто-то из его знакомых. Блондинка прочно увязывалась в сознании пана Северина с заказчиком портрета. На снимке заказчика не было, но это еще ничего не доказывало, блондинка ведь была! А заказчик, возможно, как раз фотографировал всю компанию. Гатя встречалась с братом в Австралии и после этого приехала разыскивать «Цыганку». В портрете мы не обнаружили ничего только потому, что пан Северин подменил доску.