Читаем Бесконечная шутка полностью

Но если, мисс Бейнбридж, вы поддались очарованию Орина, и если Орин кажется вам одаренным и щедрым любовником – а по различным сообщениям, так и есть, – не просто умелым и чувственным, но и чудесно благородным, сострадающим, внимательным, любящим – если вам кажется, что он поистине черпает удовольствие из того, что дарит удовольствие вам, вам не помешало бы трезво порефлексировать на тему пародии Орина на его дорогую Маман как филантропа: как он надвигается, широко раскинув руки, с улыбкой.

270. ®Корпорация «Емкая тара „Радость"», Зейнсвилль, Огайо.

271. (включая К. Маккену, который заявляет, что у него ушиб черепа, хотя на самом деле у него нет ушиба черепа)

272. Вот почему Энн Киттенплан, на которой лежит самая большая ответственность за травмы на Эсхатоне по сравнению с любым другим участником, не оказалась в команде отрабатывающих наказание уборщиков, – все предприятие де-факто стало операцией Туннельного клуба. Ламонту Чу было поручено сообщить ей, чтобы она отвалила, а они тогда отметят ее как присутствующую, что Энн Киттенплан устраивало целиком и полностью, потому как даже у самых мужиковатых девочек не бывает протомаскулинного фетиша на исследования подземелий.

273. = Звезды, падающие звезды, падучие звезды.

274. Путринкур употребляет канашковую идиому reflechis вместо более общепринятого reflexes и в этот момент кажется истой канашкой до мозга костей, хоть в ее акценте и нет протяжных заунывных суффиксов Марата, но, короче говоря, и так уже понятно, что одна «журналистка» теперь будет запрашивать в Фоллс-Черч, Вирджиния, по закрытой от перехвата электронной почте ДНС досье без купюр на «Путринкур, Тьерри Т.».

275. Употребив s'annuler вместо более квебекского se detruire.

276. Употребив узусное квебекское transpergant, и у Путринкур не было оснований думать, что парижеговорящая Стипли поймет идиоматическую коннотацию со словом «рок», и это выдает, что Путринкур поняла, что Стипли – не гражданский специалист по мягким профилям, ни даже женщина, о чем Путринкур, вероятно, догадалась в тот же миг, когда Стипли закурил свой «Фландерфьюм», выставив зажигающий локоть, а не прижав, как закуривают только мужчины или радикальные лесбиянки-бутч, что вкупе с сыпью от электролиза представляет единственную брешь в женской легенде оперативника, значимость которой может определить только человек почти профессиональной гипербдительности и подозрительности.

277. Идиома региона Труа-Ривьер означает, по сути, «причину подниматься по утрам».

278. Где же все это время была миссис Пемулис, по ночам, пока старый добрый папка П. «будил» Мэтти так, что у него зубы звенели, а малыш Микки прижимался к дальней стенке, едва дыша, тихий как смерть, хотел бы я знать.

279. Опять тот бывший эташник, имя которого все время выскальзывает из памяти и изводит Хэла, который уже с год не проживал и двадцати четырех часов без того, чтобы втайне не курнуть, и чувствует себя очень не очень, и находит ускользание имени мальчика крайне раздражающим.

280. Термин «ангедония», судя по всему, был введен Рибо, континентальным французом, который в своем труде «Psychologie des Sentiments» 19 века пишет, что желает обозначить им психоэквивалент анальгезии – неврологического подавления боли.

281. Это одна из самих глубоких и содержательных абстракций Хэла, пришедшая ему на ум, когда он втайне накуривался в насосной. Что все мы одиноки без чего-то, о чем мы даже не знаем. А как еще объяснить это любопытное чувство, будто ему не хватает кого-то, кого он даже никогда не встречал? Без универсальной абстракции тут не разберешься.

282. (важная причина, почему те, кому плохо, так зациклены на себе и почему рядом с ними неприятно находиться)

283. СИОЗС, предками которых были Золофт и злополучный Прозак.

284. Грубая и дешевая форма горючего метедрина, излюбленного тем же классом наркоманов, которые нюхают пары бензина или покрывают изнутри пакет клеем для моделей, надевают пакет на голову и дышат, пока не рухнут в конвульсиях.

285. Наверняка оговорка или катахрезис со стороны Р. в. К., ведь Клонидин – 2-(2,-дихлоранилино)-2-имидазолин – определенно антигипертоническое средство для взрослых; младенцу, чтобы его выдержать, надо быть НФЛовского размера.

286. Кейт Г. ни разу не пробовала Лед, или крэк/бейс/пещерный, и даже кокаин и легкие дрины. Наркоманы вообще делятся на разные классы: те, кто любит расслабляться и мистера Хоупа, редко получают удовольствие от стимуляторов, тогда как кокаинщики и дринщики, как правило, питают отвращение к марихуане. Это непаханое поле для исследований аддиктологов. Отметим при этом, что пьет практически любой класс наркоманов.

287. С прошлой зимы, когда спертый запах, россыпь межзубных стимуляторов и один-единственный тонкий и влажный от слюны окурок указали, что некий старшеклассник смолил допоздна в Комнате отдыха панателлы.

288. The continent's best yoghurt – «Лучший йогурт континента»®.

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие романы

Короткие интервью с подонками
Короткие интервью с подонками

«Короткие интервью с подонками» – это столь же непредсказуемая, парадоксальная, сложная книга, как и «Бесконечная шутка». Книга, написанная вопреки всем правилам и канонам, раздвигающая границы возможностей художественной литературы. Это сочетание черного юмора, пронзительной исповедальности с абсурдностью, странностью и мрачностью. Отваживаясь заглянуть туда, где гротеск и повседневность сплетаются в единое целое, эти необычные, шокирующие и откровенные тексты погружают читателя в одновременно узнаваемый и совершенно чуждый мир, позволяют посмотреть на окружающую реальность под новым, неожиданным углом и снова подтверждают то, что Дэвид Фостер Уоллес был одним из самых значимых американских писателей своего времени.Содержит нецензурную брань.

Дэвид Фостер Уоллес

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература
Гномон
Гномон

Это мир, в котором следят за каждым. Это мир, в котором демократия достигла абсолютной прозрачности. Каждое действие фиксируется, каждое слово записывается, а Система имеет доступ к мыслям и воспоминаниям своих граждан – всё во имя существования самого безопасного общества в истории.Диана Хантер – диссидент, она живет вне сети в обществе, где сеть – это все. И когда ее задерживают по подозрению в терроризме, Хантер погибает на допросе. Но в этом мире люди не умирают по чужой воле, Система не совершает ошибок, и что-то непонятное есть в отчетах о смерти Хантер. Когда расследовать дело назначают преданного Системе государственного инспектора, та погружается в нейрозаписи допроса, и обнаруживает нечто невероятное – в сознании Дианы Хантер скрываются еще четыре личности: финансист из Афин, спасающийся от мистической акулы, которая пожирает корпорации; любовь Аврелия Августина, которой в разрушающемся античном мире надо совершить чудо; художник, который должен спастись от смерти, пройдя сквозь стены, если только вспомнит, как это делать. А четвертый – это искусственный интеллект из далекого будущего, и его зовут Гномон. Вскоре инспектор понимает, что ставки в этом деле невероятно высоки, что мир вскоре бесповоротно изменится, а сама она столкнулась с одним из самых сложных убийств в истории преступности.

Ник Харкуэй

Фантастика / Научная Фантастика / Социально-психологическая фантастика
Дрожь
Дрожь

Ян Лабендович отказывается помочь немке, бегущей в середине 1940-х из Польши, и она проклинает его. Вскоре у Яна рождается сын: мальчик с белоснежной кожей и столь же белыми волосами. Тем временем жизнь других родителей меняет взрыв гранаты, оставшейся после войны. И вскоре истории двух семей навеки соединяются, когда встречаются девушка, изувеченная в огне, и альбинос, видящий реку мертвых. Так начинается «Дрожь», масштабная сага, охватывающая почти весь XX век, с конца 1930-х годов до середины 2000-х, в которой отразилась вся история Восточной Европы последних десятилетий, а вечные вопросы жизни и смерти переплетаются с жестким реализмом, пронзительным лиризмом, психологическим триллером и мрачной мистикой. Так начинается роман, который стал одним из самых громких открытий польской литературы последних лет.

Якуб Малецкий

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги