Бесконечная война

В еще одном мире, почти таком же далеком, как Дыра, не вполне человек повстречался с не вполне собакой. Первую разновидность гуманоидов люди называли кобольдами, более или менее неточно. «Кобольд» — древнегерманское название горного духа. А этот конкретный кобольд, который обожал человеческую музыку — особенно рок шестидесятых, — никогда не бывал в шахте.

Собакоподобных существ люди называли биглями, и опять-таки неточно. Они не были биглями и вообще не походили ни на одно животное из тех, что видел Дарвин во время путешествия на самом знаменитом «Бигле» на свете.

Ни кобольда, ни бигля не волновали прозвища, данные людьми. Но к людям они не были равнодушны. Точнее сказать, они их презирали. Пусть даже кобольд испытывал непреодолимую тягу к человеческой культуре.

— Тролли нес-счастны. Повс-сюду, — прошипел он.

— Так, — прорычал бигль. Точнее, прорычала.

На шее у нее висело золотое кольцо с сапфирами.

— Их запах пятнает мир-р-р-р…

Речь кобольда звучала почти по-человечески, а у суки представляла собой смесь рычания, жестов и поз. Но они понимали друг друга, используя квазичеловеческий язык в качестве некоего местного наречия.

И у них была общая цель.

— Загнать вонючек обр-р-р-ратно в их бер-р-рлоги!

Собакообразное существо выпрямилось, вскинуло волчью голову и завыло. Из сырых зарослей донеслись отклики.

Кобольд пришел в восторг при мысли о том, чего можно достичь в результате этой авантюры. Одни сокровища он припрятал бы для себя, другие обменял бы. Он старательно скрывал, что боится собачьей принцессы, своей необычной клиентки и союзницы.

На военной базе на Базовых Гавайях капитан американского военно-воздушного флота Мэгги Кауфман в изумлении смотрела на «Бенджамен Франклин», воздушное судно размером с «Гинденбург» — совсем новенькое, которым ей предстояло командовать…[1]

А в спящей английской деревне преподобный Нельсон Азикиве раздумывал в контексте Долгой Земли о своем маленьком приходе — бережно хранимом уголке старины в контексте неведомых далей — и о собственном будущем…

В парке Йеллоустон, на Базовой Земле.

Смотритель Герб Льюис работал всего второй день. И, разумеется, он понятия не имел, что делать с гневной жалобой от мистера и миссис Вирджил Дэвис из Лос-Анджелеса по поводу того, что девятилетняя Вирджилия страшно расстроилась, а папочку в день ее рождения выставили вруном. Герб не был виноват в том, что гейзер отказался работать. И никому не стало легче, когда в тот же день Дэвисы увидели себя на всех новостных каналах и веб-сайтах, а странное поведение гейзера попало на первые страницы прессы.

В клинике Корпорации Блэка на Ближних Землях.

— Сестра Агнес? Я вынужден снова разбудить вас ненадолго, просто для калибровки…

Агнес показалось, что она слышит музыку.

— Я не сплю. Я думаю.

— Добро пожаловать обратно.

— Обратно — откуда? Кто вы такой? И что это за пение?

— Сотни тибетских монахов в течение сорока пяти дней…

— Что за ужасная музыка?

— Все претензии к Джону Леннону. В качестве текста он взял цитаты из Книги мертвых.

— Какая трескотня.

— Агнес, для полной физической ориентации потребуется некоторое время. Но, думаю, вы уже можете увидеть себя в зеркало. Погодите минутку…

Агнес не знала, сколько времени прошло, но наконец она увидела свет — мягкий и постепенно усиливающийся.

— Вы ощутите некоторое давление, когда вас поднимут и поставят. Ничего неприятного. Мы не можем приступить к работе над свойствами передвижного модуля, пока вы не окрепнете, но в новом теле вы освоитесь с минимумом неудобств. Поверьте, я сам проходил через это много раз. Сейчас вы увидите себя…

И сестра Агнес увидела свое тело. Розовое, обнаженное и очень женственное. Не чувствуя, как двигаются губы — точнее, вообще не чувствуя собственных губ, — Агнес спросила:

— А до этого кто додумался?

2

Салли Линдси прибыла в Черт-Знает-Где внезапно и в ярости. Но когда бывало иначе?

Джошуа Валиенте услышал ее голос, доносившийся из дома, когда возвращался после работы в кузнице. В этом мире — как и во всех мирах Долгой Земли — был конец марта и уже темнело. С тех пор как Салли девять лет назад почтила своим присутствием его свадьбу, ее визиты сделались редкими и, преимущественно, означали, что где-то стряслась беда, причем серьезная. И Хелен, жена Джошуа, прекрасно это знала. Чувствуя, как в животе стянулся узел, Джошуа ускорил шаг.

Он обнаружил Салли за кухонным столиком. Она держала в ладонях глиняную кружку с кофе и смотрела в сторону. Салли не заметила его, поэтому Джошуа задержался в дверях, чтобы посмотреть на гостью, осмыслить происходящее, прийти в себя.