Бесконечная война

— Знаешь, проблема заключается в том, что до Дня перехода основные сведения о человечестве тролли черпали в местах наподобие Мягкой Посадки, где они жили бок о бок с людьми. Мирно и конструктивно.

— Пусть даже и немного странно.

— Ну… да. А сейчас тролли имеют дело с обычными людьми. То есть с идиотами.

Охваченный страшным предчувствием, Джошуа спросил:

— Салли, зачем ты пришла? Чего ты от меня хочешь?

— Чтоб ты исполнил свой долг.

Джошуа знал: она имеет в виду, что он должен отправиться с ней в дебри Долгой Земли. Спасать мир. Опять.

«К черту, — подумал он. — Времена меняются». Он сам изменился. Его долг — быть здесь, с семьей, дома, в поселении, жители которого сделали глупость и избрали Джошуа мэром.

Он влюбился в этот поселок еще до того, как поселился в нем, решив, что первопроходцы, назвавшие свой новый дом Черт-Знает-Где, скорее всего, были весьма достойными людьми с чувством юмора — так оно и оказалось. Хелен, которая некогда отправилась вместе с семьей на поиски счастья, такой образ жизни был привычен с детства. В том месте, куда они пришли — в долину Миссисипи за миллион Земель от Базовой, — река изобиловала рыбой, а суша дичью и полезными ископаемыми, в том числе свинцом и железной рудой. Благодаря сделанному с воздуха спектрометрическому анализу ближайших месторождений, о котором Джошуа попросил в качестве услуги, они даже открыли медный рудник. В качестве приятного бонуса климат здесь оказался лишь немного прохладнее, чем на Базовой Земле, и зимой местная Миссисипи регулярно замерзала, являя собой потрясающее зрелище, пусть каждый год и грозила гибелью двум-трем беспечным поселенцам.

Когда они прибыли, Джошуа, даже по сравнению со своей молодой женой, казался новичком, несмотря на весь опыт странствий по Долгой Земле. Но со временем он обрел репутацию опытного охотника, мясника, ремесленника, а также неплохого кузнеца и плавильщика. Не говоря уже о мэре (до следующих выборов). Хелен тем временем сделалась старшей акушеркой и главным специалистом по травам.

Конечно, им приходилось нелегко. Семьи поселенцев жили вне доступа к торговым центрам, им самим приходилось печь хлеб, коптить ветчину, топить жир и варить пиво. Поселенцы работали не покладая рук. Но работа приносила удовольствие. Из нее и состояла нынешняя жизнь Джошуа.

Иногда он тосковал по одиночеству. По творческим отпускам, как он выражался. По ощущению пустоты, когда он был совершенно один в мире. Когда ничто не давило на мозг (это давление он чувствовал даже здесь, хотя по сравнению, с Базовой оно было ерундовым). Когда жутковато давало о себе знать Иное, как Джошуа называл Тишину. Нечто похожее на присутствие чьего-то обширного разума, ну или скопления разумов, где-то очень далеко. Однажды он встретил такой отдаленный разум — Первое Лицо Единственное Число. Но он знал, что есть и другие. Джошуа слышал их, как звуки гонга в далеких горах.

Что ж, всё это он получил. Но вот что, как Джошуа постепенно понял, было гораздо важнее — жена и сын… а в перспективе, возможно, второй ребенок.

Он пытался не обращать внимания на то, что происходило за пределами поселка. В конце концов, Джошуа ничем не был обязан Долгой Земле. Он спас немало жизней в последовательных мирах в День перехода, а впоследствии открыл множество Земель с Лобсангом. Он внес свой вклад в новую эпоху, не так ли?

Но в его доме, за кухонным столом, сидела Салли, воплощение прошлого, и ждала ответа. Джошуа не торопился. Даже в лучшие времена он не умел отвечать быстро. Джошуа утешался мыслью о том, что спешить никогда не нужно.

Они просто смотрели друг на друга.

Слава богу, наконец вошла Хелен и поставила на стол пиво и бутерброды. Самодельное пиво, местная говядина, домашний хлеб. Она села рядом и начала мило беседовать, расспрашивая Салли о том, где она успела побывать. После ужина Хелен вновь отказалась от помощи мужа и засуетилась, унося посуду.

Все это время между строк шел иной разговор. В каждой семье есть свой тайный язык. Хелен отлично знала, зачем здесь Салли, и после девяти лет брака Джошуа чувствовал ее грусть от неизбежной разлуки, словно ловил трансляцию по радио.

Если Салли и понимала, то не подавала виду. Как только Хелен вновь оставила их наедине за столом, она начала:

— Как ты сам знаешь, это не единственный случай.

— Какой случай?

— Убийство в Пламблайне.

— Да уж, Салли, ты не любительница легких бесед.

— И это даже не самый жуткий инцидент. Хочешь подробный перечень?

— Нет.

— Ты же видишь, что творится, Джошуа. Человечеству дали шанс. Новое начало, бегство с Базовой Земли — из мира, который мы уже испоганили…

— Я знаю, что ты сейчас скажешь.

Потому что на его памяти Салли говорила это уже миллион раз.

— Что мы, получив шанс обрести рай, облажаемся, прежде чем успеет высохнуть краска на ограде.

Хелен с решительным стуком поставила в центр стола огромную миску с мороженым. Салли уставилась на нее, как собака, обнаружившая кость бронтозавра.

— Вы готовите мороженое? Здесь?!

Хелен села.