Бесконечная жизнь майора Кафкина

Бесконечная Шамбала, окруженная высочайшими гималайскими пиками, диковинным образом обращалась в гостиничный комплекс FUTUR, схожий одновременно с буддийскими пагодами и замком Neuschwanstein короля Людвига II. А затем в этом замке-пагоде оказался Олег в окружении странных рыб с электрическими органами, крыльями бабочек и человеческими головами. Особенно удивительным было то, что он понимал, что это все же рыбы. Рыбы? Или бабочки? Они вели ученые разговоры о бессмертии и совершенно не обращали внимания на то, что среди них находится посторонний. Но как же они дышат, если они рыбы? А очень просто: носом, ведь головы-то у них людские! Ах вот оно как! Затем эти бабочко-рыбы вдруг увидели Олега и наперебой стали предлагать ему выпить препарат из флакона с тонкой пипкой на конце крышки.

– Пять капель с утра, пять капель с утра, – пищали твари, – и полетишь ты капустницей на Футурологический конгресс.

– Да ведь я и так уже прилетел, – удивлялся Олег.

– Ну, тогда, дорогой, на брудершафт! – требовала самая большая рыба-бабочка. А это уже и не рыба. Это уже профессор Попов. Покойный, между прочим. И ведь, гад такой, обнимает белокурую красотку Синтию! Да еще коктейль ей подливает, скотина! Ну, дела…

Олег проснулся и посмотрел на часы. Восемь утра. Отлично: есть время и на пять капель, и на гигиену, и на бритье, и на подготовку речи в память о незабвенном Семене Моисеевиче Попове. Лучшем друге, как сказали.

Завтрак на столе, соответствующий заказу, уже стоял. Что ж, персонал здесь вышколен.

Голова кружилась, хотелось пить. Эх, наверное, не стоило вчера увлекаться «Дайкири»!

Итак, первым делом здоровье! Он нашел флакончик с препаратом. Открыл колпачок. Приятный запах, однако. Аккуратно отсчитал в рот пять капель. Неплохо. Даже, можно сказать, ве-ли-ко-леп-но! Теперь надо было заняться остальным.

Олег принял душ. Побрился. Сосредоточенно позавтракал, полностью погруженный в создание текста речи. Затем записал на листке бумаги саму речь:

«Многоуважаемые участники и гости IX Всемирного футурологического конгресса! Коллеги! Друзья!

Вместе со всеми я скорблю о героической гибели выдающегося ученого нашей эпохи, доктора физико-математических наук, директора Российского Федерального института математического моделирования Семена Моисеевича Попова.

Я был с Семой в последние минуты жизни. Мы обсуждали проблемы цифрового бессмертия, и он делился со мной, как с ближайшим другом, замыслами о светлом будущем. Что же волновало его? Он очень хотел встретиться со своими уважаемыми коллегами по вечной жизни: гениальным Яном Штейном, выдающимися господами Лю Можо, Полом Ричардсоном, Богомилом Брайновым, Улофом Холмквистом, генералом Виктором Ивановым, мудрецами Алексом Вагнером и Хироямой, а также знаменитой мадам Софи Депардье.

«Если же мне, – говорил он, не удастся по какой-то причине свидеться с ними, сделай это за меня! Непременно поговори с ними о будущем цифрового бессмертия, дорогой Олег!»

Коллеги! Воля покойного свята! Во имя вечной жизни мы должны ее выполнить! Я сделал запрос на встречу со всеми перечисленными деятелями в пресс-центр конгресса и жду ответа!»

Олег просмотрел электронную почту – ничего существенного. Ознакомился с новостями в Интернете. Оказалось, что вокруг аэропорта бушуют нешуточные страсти и идут непрерывные демонстрации, как сторонников, так и противников оцифровывания людей. Кое-где происходили столкновения. На мониторе мелькали разгоряченные физиономии, лозунги поражали разнообразием. Так, на одном из них было написано «Нет цифровым насильникам!», на другом – «Да здравствует бесконечность!», на третьем – «Бессмертие – это мазохизм!». Попадались и совсем удивительные: «Свободу цифровому нудизму!» и «Долой ханжескую реальность!».

В начале десятого обнаружились первые неприятные признаки. Голова снова, как и вчера, стала покруживаться, но теперь к этому добавились и внезапные провалы сознания. Только что все соображаешь отлично, и вот на тебе – плывешь, словно во сне. Может, это капли смешались с остатками вчерашнего коктейля? Ах ты, как некстати! Ведь надо речь толкать. Хорошо, что записал ее на бумажке. Речь с трибуны, и – в зал. К Синтии. А там можно будет отсидеться и, дай бог, восстановить духовную потенцию.

Синтия! Уже за одно то, что с ней познакомился, надо спасибо сказать за эту поездку. Получится отчет-репортаж, не получится, дело не столь уж и важное. Хотя, стоп! С чего это вдруг не получится? Такие возможности появились. А если она еще и поможет сделать интервью со Штейном… Друг семьи, как-никак!

Позвонила Синтия, и он с радостью услышал ее голос:

– Олег, все в порядке? Я уже в зале, заняла места в двадцатом ряду. Крайние первое и второе, так что вам будет удобно меня найти.

* * *

До стола президиума он добрался на удивление легко, поскольку сознание, словно понимая важность текущего момента, перестало покидать мозги, и голова не кружилась. Ему предложили место с краю и, просмотрев текст речи, еще раз предупредили, что говорить он будет сразу же после заместителя Генерального секретаря ООН.