Бесконечное лето

Помню задание: сочинить текст о самом себе и рассказать у доски. Я говорил о спорте, родителях, музыке, книгах – о чём угодно, кроме любви к английскому языку, разумеется. Свой рассказ я закончил словами: «It is my choice. It is my life». Учительница посмеялась и поставила «три».

Зато я любил читать, а так как преподавателем русского языка и литературы был один и тот же человек, то и русский приходилось любить тоже. И я искренне старался. По обоим предметам у меня были твердые «четвёрки». Временами, впрочем, моя оценка по языку смещалась в сторону «тройки», и по окончании школы, в признательность за наставничество, я пообещал Е.В., что буду работать над русским и выучу его. За два первых года университета я достаточно продвинулся в этом направлении, но… Словно ученик у доски, которого спрашивают, выучил ли он урок, могу сказать сейчас: «Ну, я УЧИЛ…» (акцентируя внимание на процессе, а не на результате). Хотя большинство педагогов подтвердит: едва ли можно ВЫУЧИТЬ наш богатейший язык на все 100%.

На третьем курсе я выбрал направление литературоведения. Поскольку с русской прозой и поэзией я познакомился в школе и до сих пор пребывал под впечатлением от её беспросветной скорби и мрачности, меня гораздо больше интересовала литература зарубежья. Тема моих исследований, подсказанная научным руководителем, звучала так: «Образ Крыма в литературе первой трети XIX века». С тех пор я влюбился в этот полуостров и за шесть лет изучения совершил четыре поездки туда, общей продолжительностью более двух месяцев. Моя диссертация разрасталась и к моменту защиты насчитывала около трёхсот страниц, включая приложения. Я с горечью воспринял новость о том, что её необходимо сокращать, и был удивлён, узнав, что для кандидатской диссертации по литературе достаточно и двухсот страниц.

После успешного окончания магистратуры я за три месяца экстерном закончил аспирантуру, но всё это было позже…

Так вот, с китайцами я познакомился, будучи магистром первого курса, работая и преподавая иностранцам в Центре международных отношений.

В то время политический авторитет России возрос. Весь мир учитывал мнение Москвы, а также интересовался нашей жизнью – социальной, научной и культурной. Множество студентов из зарубежья ежегодно приезжало к нам, в Йоханнесфельдский университет имени Х. Х. Стевена, входивший входил в число пяти сильнейших отечественных педагогических вузов. В первую очередь иностранцев интересовало изучение русского языка и гуманитарных педагогических дисциплин.

Наступило второе десятилетие XXI века. Культуры Европы и Азии продолжали отдаляться друг от друга. Особенно во всём, что касалось взглядов на понятие «семья», на рождение и воспитание детей, на легализацию прав сексуальных меньшинств. Очень рад, что позиция Востока по этим вопросам оказалась для нашей страны ближе, каким бы плохим ни казалось текущее руководство России, и какими бы абсурдными порой ни были его решения. (Что поделать – я, как и любой русский человек, на любом этапе истории страны, недоволен существующей властью.)

Словом, политические отношения между Россией и Китаем улучшались на глазах, межкультурные связи крепли. Страны шли на сближение, что прямым образом сказалось на моей жизни в университете. Начались обмены студентами, с каждым годом – всё более многолюдные. Множество преподавателей русского языка уехало в КНР для преподавания нашего языка и культуры. Оттуда, в свою очередь, хлынул поток молодых голодных до знаний китайцев, которые чётко понимали: владение русским языком в ближайшей перспективе будет востребовано. И денежно.

Как-то раз в середине осени 20.. года я сидел за стареньким компьютером и набирал текст служебной записки в IT-отдел, слёзно умоляя заменить умирающий «комп» и заправить два принтера чернилами. Других значимых событий за последнее время не произошло. Вообще, всё, что не касалось преподавания и общения со студентами, было скучным – то есть, 95% моей работы (тогда мне редко доверяли проводить занятия).

Только что начались пары, поэтому в Центре не было ни души. Я составил документ и пытался послать его на подпись в новомодной, лишь в этом году введённой электронной системе документооборота.

Тут в дверь постучали. Я выглянул из-за компьютера.

В кабинет робко вошла девушка азиатской внешности с тёмными аккуратно собранными волосами, в длинной смешной розовой курточке. Она молча стояла и улыбалась, глядя на меня.

Как я узнал позже, она уже владела английским, но совсем не говорила по-русски; я же к тому времени бросил попытки ВЫУЧИТЬ русский и напрочь забыл английский. Но в тот момент мы не перебросились и словом. Я снова нырнул за компьютер, вот и всё.

Так началось наше знакомство с Тянь Чи.