Бесконечное Лето: в плену у Матрицы.

-Представляете, она уговаривала меня модернизировать Рэкса таким образом, чтобы он мог охотиться на людей и рвать их на части! Поставить ему железные клыки, пластины с шипами поверх шерсти, одновременно увеличить скорость передвижения, а на закуску – снабдить огнестрельным оружием. Чтобы не только бегал, но и стрелял.

-Мы не позволим сделать это! – воскликнула Ланка, подвизавшаяся в кружке в качестве помощницы.

Сгрудившись в кучу, мы принялись обсуждать услышанное.

-Эй, а окопы кто рыть будет? – подошла к нам Марина, поигрывая плетью.

-Если что, смотри: нас много, и у нас лопаты, - с угрозой в голосе предупредила Ланка.

Марина отступила на шаг.

-Я… я всё расскажу Сталине!

-Как же низко ты пала, Алиса, - вздохнув, с горечью пробормотал я. Никто, естественно, ничего не понял.

Работа продолжалась, но её эффективность очень быстро сошла на нет: с непривычки все натёрли мозоли на ладонях. Все, кроме меня – спасибо регулярному упражнению с вёслами.

Вернувшаяся Сталина смачно материлась по этому поводу, пообещав суровые наказания, вплоть до расстрела. Немного успокоившись, отправила нас в медпункт – лечить «боевые ранения».

А потом был обед, после которого вновь бегали кросс. «Вожатая» рассудила мудро: раз руки задействовать нельзя, пусть хоть ноги работают. Закончилось всё там, что и ноги подстёрли основательно.

-Швайнепионирэн! Толку от вас никакого, в газовую камеру вас бы всех, да без приказа сверху нельзя. Но запрос на него пошлю обязательно.

Потом она ещё долго разорялась, какие отбросы общества ей достались, и как тяжело иметь с нами дело. Ещё раз напомнила, кто наши враги, и задала к завтрашнему дню написать сочинение на тему: «Что я сделаю с врагом, который попадёт ко мне в руки».

Оставшийся на кухне мешок картошки дочищать в конце концов пришлось мне.

-Раз мозоли не натёр, значит, плохо орудовал лопатой, - сделала вывод Сталина. – Посмотрим, насколько лучше станешь орудовать ножом.

Ланка вызвалась мне помочь, но я отказался. Мне требовалось протянуть время, пока лагерь не утихомирится полностью, и о том, куда собираюсь пойти, не должен знать никто.

Где-то с полчаса я выжидал, механически орудуя ножом. Убедившись, что вокруг всё тихо, выпрыгнул в окно и бегом к медпункту. Там никого не было и, забравшись в подсобку, я уже потянулся было к телефонной трубке, как рядом возник Добрый.

-Сюда идут. Будь осторожен.

И точно: едва я успел выскочить из подсобки и запереть за собой дверь, как на пороге медпункта нарисовалась Сталина. И когда успела переобуть сапоги, надев бесшумную обувь? Спасибо Доброму, иначе она застала бы меня врасплох.

Встретившись с ней взглядом, я невольно вздрогнул. Если в глазах Рэны горел огонь Ада, то глаза Сталины были холодней антарктического льда. Быть может, даже холодней жидкого азота, куда, если сунуть руку, а потом щёлкнуть по ней, она отвалится. Но хуже того, в её правой руке был зажат Desert Eagle, пулями из которого можно остановить даже быка.

-На колени, унтерменш, и моли о пощаде!

-Лучше умереть стоя, чем жить на коленях! – гордо ответил я, прекрасно понимая, что последует дальше.

От грохота выстрелов заложило уши, а пороховой дым окутал всё помещение. Странно, боли нет, разве что звон в голове.

Когда дым немного рассеялся, на полу валялись семь пуль, а Сталина недоумённо смотрела то на меня, то на оружие, оказавшееся бесполезным.

-Ну ничего, сделаем по-другому, - от злости её красивое лицо казалось почти безобразным. – Если не могу уничтожить, то парализовать вполне по силам.

И пистолет превратился в подобие планшета. Но теперь я уже не стал тупо ждать, что произойдёт дальше: подскочив к ней, одной рукой перехватил её руку, а второй вырвал у неё странный предмет, мгновенно распавшийся на мириады пикселей. И вновь подобие электроразряда, вызвавшего конвульсии, но теперь, предвидя последствия, мне удалось удержать её от падения, пока судороги не прекратились.

А когда всё осталось позади, её небесно-синие глаза смотрели на меня с ужасом и испугом.

-Что… что произошло? Вернее, почему… ведь я не хотела этого… как и быть надзирателем над вами… словно это была вовсе не я! Нет, нет, не думай, я не снимаю с себя вины, просто не могу понять… пожалуйста, прости меня!

-Не волнуйся, ты просто попала под сильнейший гипноз, - успокаивающе произнёс я. – Но теперь всё в порядке.

-Хорошо если так… я до сих пор не могу прийти в себя после всего произошедшего… ощущение, словно с головы до ног вымазалась в дерьме! Мне нужно немедленно смыть его с себя! Идём на речку!

Время для купания позднее, солнце уже село и взошла полная луна. Но я не стал останавливать, последовал за ней – она сейчас в таком состоянии, что лучше не оставлять её одну.

Оказавшись на берегу, Сталина торопливо сорвала с себя фуражку и отбросила прочь от себя. Вслед полетели нарукавная повязка, гимнастёрка и брюки. А затем и нижнее бельё. Она либо не замечала моего присутствия, либо желание очиститься от грязи оказалось столь велико, что перевешивало соображения морали.