Бесконечность + 1

– Как ты думаешь, зачем я сняла полмиллиона со счета, Бонни Рэй? Это был выкуп! Финн Клайд связался со мной в прошлую среду и потребовал пятьсот тысяч долларов за твое освобождение.

Наверное, я вздрогнула, услышав это, потому что она сразу же перешла на сочувственный тон, будто хотела утешить пятилетнего ребенка.

Я уставилась на нее и попыталась напомнить себе, что передо мной не просто бессердечный манипулятор. Даже Бонни и Клайд были не только грабителями и убийцами. Так и в ней есть что-то еще… Но, как я ни старалась, сейчас я была не способна это увидеть. И я решила, что не покажу, как меня ранили ее слова. Она не должна узнать, что какая-то частичка меня поверила ей.

– Он так и не получил их. Но я сказала ему, что отдам деньги, если он просто оставит нас в покое. Ты мне еще спасибо скажешь, Бонни. Когда у тебя в голове прояснится, когда ты начнешь снова принимать лекарства, ты меня поблагодаришь. Этот мальчишка – дрянь.

– Ты не сможешь подкупить его. Если Финн захочет аннулировать брак, так тому и быть. Решение за ним. И я готова отдать ему деньги, он их заслужил. Но в любом случае это мои деньги, и ты не имеешь права ими распоряжаться. Думаю, мой юрист со мной согласится. Может, позвонить ему еще раз?

После этих слов бабуля взбесилась, и мне пришлось схватить с пола свой красный сапожок и замахнуться на нее с безумным видом, чтобы она сбавила обороты. Я потребовала у нее кошелек и забрала новую корпоративную карту, которой пользовались мои помощники. По ней Медведь забронировал мне отель, и только одну эту карту до сих пор не заблокировали. Потом я велела бабуле уходить. У нее был билет на самолет, паспорт и наличные, спрятанные в бюстгальтере. А в ее сумке лежали мои лекарства, те самые таблетки, в которых, по ее мнению, я так нуждалась. Если вдруг ей станет плохо, проглотит парочку. Я не слишком о ней беспокоилась.

Она ушла, а я стала ждать Финна.

28 Центр симметрии

ПЕРЕД ОТЪЕЗДОМ на церемонию вручения «Оскара» Финн положил ключ от номера в кошелек. Даже тогда, держа порозовевшую от поцелуев Бонни под руку, ощущая на губах ее вкус, он опасался, что не вернется. Отец был прав. Финн всегда ждал худшего и подсознательно к нему готовился.

В лимузине они говорили о том, как проведут две недели в «Бордо». Бонни обещала ему настоящий медовый месяц. Они будут строить планы и жарить бекон – так она сказала. И никуда не выходить, разве что в магазин. Только не в «Волмарт». Туда Бонни больше не хотелось. Финн сказал, что ему все равно, где она будет покупать одежду. Главное – пусть оставит красные сапоги и почаще их надевает. Можно без всего остального. А Бонни пообещала, что будет носить их каждый день до конца жизни, если ему так нравится.

Но в глубине души, где-то на уровне подсознания, Финн ей не поверил. Он знал, что все закончится.

Отец довез его до отеля и сказал, что будет на связи на всякий случай. Никто не остановил Финна, никто не стал задавать вопросы, когда он вошел в «Бордо» и направился к лифту. Ключ сработал, и лифт поднял его прямо к пентхаусу. Это обнадеживало.

Страх – давняя привычка, от которой нелегко избавиться, а надежда вызывала боль, но это была приятная боль, которая сулила счастливый конец. Поэтому Финн встал под дверью семьсот четвертого номера и подождал минут пять, наслаждаясь этой болезненной надеждой, не желая, чтобы она сразу сменилась отчаянием. Потом он глубоко вдохнул и вставил ключ в разъем. Замок с жужжанием открылся, сердце Финна замерло, он надавил на ручку и толкнул дверь.

Простыни и одеяла были свалены в кучу на полу, как будто здесь шла генеральная уборка. В номере надрывался телевизор. Финн прошелся по комнате, поднялся на возвышение, на котором стояла огромная кровать под зеркальным потолком. Он вспомнил, как любовался отражением Бонни, лаская ее. Даже когда она заснула с перьями в волосах, Финн продолжал жадно смотреть на ее лицо, на то, как она свернулась у него под боком. Так удивительно было видеть себя рядом с ней. Они вместе, совершенные и неприкосновенные.

Бонни нигде не было видно. Она не спросила, кто вошел, и сама не вышла проверить. Эйфория от того, что ключ сработал, тут же схлынула, сменившись тошнотворным чувством. Финну показалось, что его обожгло горячей смолой. Он подошел к телевизору, чтобы его выключить. Ему хотелось остаться в тишине, впитать воспоминания о часах, проведенных здесь. Но на экране Финн увидел себя – в том же смокинге, который был на нем сейчас. Он улыбался, глядя на Бонни, которая улыбалась ему в ответ, будто не замечая вспышек и шокированных лиц. Им определенно удалось донести до публики все, что они хотели сказать. Финн помнил, как натыкался на изумленные взгляды со всех сторон. Бонни, сияя, махала толпе, смеялась и посылала воздушные поцелуи поклонникам, которые собрались на импровизированных трибунах в зонах, отведенных для любителей подобных зрелищ.