Бесконечность

Я был настойчив в своих намерениях и не собираюсь отступать. Моя единственная надежда — это то, что они будут приняты во внимание. Лена моя. Она никуда не денется. Сначала им придется вырвать ее из моих холодных, мертвых рук.

К черту их правила. Я больше не буду лгать ей, по крайней мере, о том, кто я на самом деле. Я нервничал из-за того, насколько восприимчивой она окажется и к каким последствиям это может привести. На самом деле все сводится к тому, что если я готов рискнуть всем ради нее, мне нужно убедиться, что я тот, кого она хотела бы.

Я не уверен, как рассказать ей о моем царстве или о ее связи со мной и им. Полагаю, я начну с того, что покажу ей свой истинный облик, прежде чем углубляться в технические тонкости всего остального.

Знакомый звук звенит у меня в ушах. Мне нужно кое-что сделать. Из-за этих неожиданных посетителей я отстал, и мне нужно собрать целый список душ, прежде чем вернуться к моей девушке. Я надеюсь добраться туда до того, как она проснется утром. Я не хочу, чтобы она подумала, что я улизнул ночью, как будто мне стыдно быть с ней. Тогда я расскажу ей все по крупицам.

Большинство душ, с которыми я столкнулся сегодня вечером, не вызывали у меня никаких проблем. Я заскакивал, они хватали меня за руку для утешения или шли рядом со мной, и мы двигались дальше. Последняя душа оказывается немного сложной. Это мужчина средних лет, который, кажется, цепляется за что-то рядом со своей больничной койкой.

Рядом с кроватью сидит женщина, по ее лицу текут слезы. Она вцепилась в его руку, как будто если она отпустит его, это положит ей конец. Она кричит, когда люди вбегают в комнату, чтобы попытаться привести его в чувство. Его время вышло, и я появился, чтобы забрать его, но он отказывается идти со мной.

Его душа бродит по комнате в попытке утешить женщину, которая, кажется, обезумела из-за возможности потерять его. До того, как я познакомился с Леной, эта сцена не повлияла бы на меня, но я ловлю себя на том, что испытываю симпатию к ним двоим. Я ловлю себя на том, что не решаюсь попытаться дать врачам несколько дополнительных минут, чтобы воссоединить его душу с телом.

— Мы должны идти, — говорю я. Я никогда не разговариваю с ними, но по какой-то причине мне хочется утешить его.

— Я пока не могу оставить ее, — говорит он, когда врачи прикладывают к его груди аппарат, и его тело приподнимается.

Она кричит из угла комнаты, и я снова колеблюсь. Это совсем на меня не похоже. Лена изменила мое представление о расставании двух влюбленных, поэтому я даю ему больше времени. Его тело снова вздрагивает на кровати, и его душа воссоединяется с ней. Просто так его часы сбрасываются, и это больше не его время.

Когда его глаза открываются, он смотрит в угол комнаты, где я стою, и одними губами произносит: «Спасибо», как будто я сделал это намеренно. Я стою там и наблюдаю мгновение, его глаза не отрываются от моих, когда его жена бросается к нему, благодарная за то, что он все еще жив. Я чувствую боль в груди и полностью понимаю, что такое любовь в этот момент. Поскольку он видел мою истинную форму, и я не забирал его, он будет привязан ко мне, пока мы не встретимся снова. Удивительно, но я не против этого. Я киваю ему и исчезаю в дымной дымке.

Теперь, когда моя работа закончена, я снова появляюсь в ванной ее квартиры в попытке помешать ей увидеть меня прямо сейчас. Вздох из угла комнаты заставляет меня повернуться лицом к лицу с девушкой, которая держит все мое существо в удушающей хватке.

Она сидит на унитазе, застыв на месте, ее глаза расширились, как блюдца. Она несколько раз моргает, качая головой, а затем снова переводит взгляд на меня. Она окидывает взглядом всю мою фигуру, сначала бросая взгляд на темные завитки, которые плавают в дымном воздухе вдоль моей нижней половины. Ее глаза поднимаются выше, к моему скрытому плащом центру, а затем к каждой из моих темных рук с отходящими от них по спирали завитками.

Когда ее взгляд останавливается на моих зеленых глазах, она замирает. Ее брови хмурятся, и она наклоняет голову набок, как будто узнает меня. Нет, она ни за что не смогла бы этого понять.

После вытирания она встает с унитаза, натягивает трусики и поворачивается, чтобы спустить воду, прежде чем подойти к раковине и вымыть руки. Она снова оглядывается на меня через плечо, чтобы убедиться, что я все еще там, но, похоже, не напугана. Она просто продолжает выполнять свою задачу.

Я никогда не видел, чтобы люди так реагировали на меня. Обычно в моем присутствии они излучают какой-то страх или беспокойство. Ненормально, когда кому-то так комфортно рядом со смертью. Их инстинкты подсказывают им, что они должны беспокоиться даже при мысли обо мне.

Она хватает полотенце, висящее рядом с раковиной, чтобы вытереть руки, а затем поворачивается ко мне лицом. Снова ее глаза встречаются с моими, и они полны любопытства. Она делает шаг ко мне, и меня охватывает тревога. С каждым ее движением, сокращающим расстояние между нами, предвкушение только растет.