Бесконечность (др. перевод) (ЛП)

— Мне жаль, что тебя подстрелили. Это объясняет, почему я не видела тебя в школе.

Он насторожился. Она его искала?Господи, да за такие новости я готов получать по пуле ежедневно. Он изо всех сил старался не улыбаться как идиот.

Она наклонилась ближе.

— Но я рада, что ты выжил и с тобой все хорошо.

— Ага, я тоже. Если бы я умер, это бы подкорректировало все планы на будущее… — он улыбнулся ей, как он надеялся очаровательной улыбкой, а затем сменил тему. — Так ты здесь работаешь?

— Волонтером. Два раза в неделю, — поправила она. — Мне сказали, что такая запись будет хорошо выглядеть в заявлении на поступление в колледж.

Вау, она уже об этом волновалась? Он почувствовал себя лентяем.

— Мы же только в девятом классе.

Она пожала плечами. ­

— Но с этого момента все годы будут важны, чем мы занимаемся и куда вступаем. Я стараюсь сделать, как лучше.

— Ха, ты говоришь, как моя мама.

— Извини, — она совершенно восхитительно сморщила нос.

Он не знал почему, но от этого его желудок сжался, а к щекам прилила кровь, если так будет продолжаться, то он может наняться в качестве маяка сегодня ночью.

— Принести тебе чего-нибудь попить? — спросила она. — Что-нибудь холодное? У меня в тележке есть книги и журналы, если хочешь почитать.

— Я бы убил за Нинтендо.

Она засмеялась.

— В тележке нет. Прости.

— У тебя есть манга?

— Манга? — она нахмурилась. — Это что?

Дерьмо. Не стоило надеяться, что она разделит с ним его необычные интересы.

— Японские комиксы. Я на них подсел.

— И снова извини. У меня есть Бэтмен и Человек-Паук, если интересует.

— Отлично, — они были гораздо короче, чем манга, но по крайней мере, убьют пару минут, пока он будет их читать. — У тебя есть научная фантастика или фэнтези?

— Есть пару книг из серии «Дюна».

— Вот теперь совсем хорошо.

Она улыбнулась.

— Скоро вернусь.

Ник смотрел, как она выходила из комнаты, покачивая бедрами, которые, наверное, признали бы незаконными в нескольких штатах. Она была действительно красива. Он не знал, что такого было в ее волосах, но он очень хотел до них дотронуться. Они казались такими гладкими и нежными. И пахли, наверное, хорошо.

Как ее кожа.

«О чем ты вообще думаешь? Она не из твоей лиги…»

Девушки, как она, не встречаются с неудачниками, которые грабят туристов на улице.

Она та, кто встречается с диджеями, женится на судьях или хирургах, и все такое.

Он мог представить ее детство: няньки, наставники, дни рождения с подарками, завернутыми не в раскрашенный вручную бумажный пакет из продуктового магазина. Ее родители, наверное, с ума бы сошли и умерли, если бы узнали, что она общалась с таким как он.

— Вот оно, — она вернулась и принесла ему стопку книг и комиксов.

Он улыбнулся.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — она отошла от кровати. — Ладно, мне пора идти. Мне еще нужно пройтись по больнице и навестить других пациентов. Я пообещала Миссис О’Майли, что поиграю в рамми с ней сегодня.

Вау, она была очень милой.

— Ок. Спасибо, что побыла тут и за книги.

Она кивнула.

— Береги себя.

— И ты.

Затем она ушла. Ник вздохнул, когда на него навалилась тоска. Он злился, что застрял тут, но больше всего злился, что был недостоин такой девушки, как Никода. Он мог хвастаться и претворяться кем-то. От этого все равно бы ничего не изменилось.

Она все равно вернется в свой миленький дом, а ему придется ползти в канаву, в которой он родился.

Стараясь не зацикливаться на вещах, которые не мог изменить, он открыл книгу и начал читать…

Ник вздыхал и ворочался, затем дернувшись, проснулся, потому что почувствовал, будто падал с кровати. Он открыл глаз и обнаружил себя в госпитале в одиночестве.

Да, это отстой. Надеясь, что проспал больше, чем два часа, он потянулся к тумбочке, чтобы взять другую книгу и вдруг замер. Откуда-то появилась маленькая коробочка.

Он нахмурился, потянулся за ней, затем открыл. Внутри был розовый Нинтендо и маленькая записка.

«Прости за цвет. Обожаю розовый. Но надеюсь, это позволит тебе не сойти с ума, и ты никого не убьешь. Думаю, я переживу без него пару дней, если это спасет твой разум.

Поправляйся скорее, Коди».

Он уставился на записку и эмоции захлестнули его. Это было самым милым, что кто-либо когда-нибудь делал для него. Коробка была наполнена играми к нему, от классики до стратегий и шутеров.

Как мило с ее стороны. Это было очень приятно.

Достав ее, он держал игру в руке. Почему то, это заставило его почувствовать себя ближе к ней. Игрушка была личной. Это как продолжение тебя. Начиная от цвета наклеек… Это все шло изнутри и ты старался держать это при себе. Это было чем-то, что ты охранял и защищал.

И она ему ее одолжила.

Не многие бы пошли на это. Особенно такие шикарные, как Коди. Девчонка сошла с ума.

«Может, ты ей нравишься».

Эта мысль превратила кровь в его венах в огонь.

Разве это возможно?