Бесконечность I. Катастрофы разума

Внутри тюрьмы было шумно и многолюдно. Какие-то люди сновали туда-сюда. Сурового вида полицейские замерли возле каждого из проходов.

Они зашли в один из проходов и девушку повели по длинному белому коридору с ярким, режущим глаза светом ламп.

Коридор был разделен на несколько дверей. Перед каждой полицейский останавливал Свету и нажимал на какую-то кнопку, после чего несколько секунд противно дребезжал оглушительный звонок и дверь открывалась. У Светы от этого звука заходилось сердце. Актёрской фантазией она представила, как её вот так ведут навсегда, заводят в тупик и…

Фантазия кончилась вместе с коридором, и девушка оказалась в комнате, похожей на почтовое отделение с прилавком и застекленной стеной, за которой она увидела его.

Вид у Томаса был не лучший. Волосы всклокочены. На губе запеклась кровь. Бежевая тюремная роба сидела на нем мешковато, несмотря на атлетическое телосложение.

Девушка заняла место перед телефонным аппаратом и сняла трубку. Томас сделал то же самое. Нужно было что-то сказать, но слов не было. Видя это, молодой человек начал первым.

— Здравствуй, — сказал он, — спасибо, что пришла. Света проглотила колючий комок.

— Я пришла, — сказала она, — пришла посмотреть тебе в глаза. Как ты мог? Как ты мог меня позвать после того, как… — девушка осеклась.

Томас потупил взгляд.

— Я пригласил тебя, чтобы рассказать правду, — сказал он, — ты единственная, кому я это скажу. Ты единственная, кто мне поверит.

Света вопросительно моргнула. Что ещё за правда?

— Какая правда? — Ты же во всем признался?

— Сначала, — сказал Томас, — я был напуган, поэтому признался. К тому же кто, если не я?

Томас говорил как-то бессвязно. Что было совершенно на него непохоже. Света попыталась заглянуть ему в глаза. Они были как два тёмных колодца.

— Ты не мог бы поконкретнее, — сказала она, — я пока даже не понимаю, о чём ты.

Томас усиленно зажмурился, сжал кулаки и через полсекунды глаза открыл, как обычно делают, чтобы сосредоточиться, когда болеют.

— Речь пойдет о той ночи, — заговорил он. — Веришь или нет, ничего не помню. Как стёрло. Мы с ребятами хотели пива попить. Зашли в паб. Сели за стол. Я выпил пива и всё, больше ничего не помню.

Света закусила губу. Она, конечно, хотела бы, чтобы Томас был прав, но пока он ничего существенного не сказал. Хотя Света тоже не понимала весь смысл ситуации, какая-то она была странная.

— Я тебе могу рассказать, — прервала она Томаса. — Ты играл на Анастасию, на бильярде, а потом уговаривал Верховского застрелить бомжей. Он отказался, и ты, оглушив его…

Томас махнул рукой.

— Да мне и полицейские и адвокат уже всё говорили, — сказал он, — но вопрос в том, что я этого ничего не помню. Вообще. Я должен был что-то помнить. Я уже очнулся в доме, когда полиция приехала.

Странный рассказ, подумала Света, конечно, он может всё врать, но зачем ему это?

Она подвинулась ближе к стеклу.

— Ну хоть что-то ты помнишь? — спросила она.

Томас рассерженно стукнул ладонью по столу. За его спиной раздалось характерное покашливание полицейского.

— Официантку помню, — сказал Томас, — что пиво нам приносила, — ребята к ней ещё кадриться стали. Но, понимаешь, всё культурно было. Слушай, я даже Верховского там вообще не помню! Да и сама подумай, зачем мне Анастасия, если мы с тобой хотели уехать?

— Это единственное, что меня примиряет с твоими словами, — глухо ответила девушка, — что ещё?

— Ничего, — сказал Томас, — я выпил и у меня всё поплыло перед глазами. Помню только, что я зачем-то встал и у меня какой-то голос в голове, при этом очень знакомый, и всё. Дальше провал.

Светлана нахмурила брови и невесело усмехнулась.

— Исходя из твоего рассказа, ты предполагаешь, что тебе что-то подсыпали?

Томас схватил голову руками.

— Не знаю, — пробормотал он, — не знаю. Это единственное объяснение. Ну я же ничего не помню. Допустим, я всё это совершил, но я должен был что-то помнить, хоть что-то.

Светлане хотелось бы верить, но факты давили вниз.

— Хорошо, — сказала она, — но кому это понадобилось? И потом, что я сделаю? Все факты против тебя.

Томас посмотрел на неё и в этом взгляде девушка увидела искру того самого чувства, которое, возможно, оправдало бы Томаса.

— Я поэтому тебя и прошу! — сказал он. — Никто кроме тебя не захочет этим заниматься. Помоги мне, пожалуйста!

* * *

Кристина отставила от себя стакан с водой. Ну и история.

— И вы вот так сразу ему поверили? — спросила она.

Светлана кисло усмехнулась.

— Я бы хотела, — сказала она, — но его рассказ был настолько фантастичен, что моя рациональность победила, и я решила, что он всё это выдумал, чтобы попробовать, не знаю, вернуть мое доверие, что ли. В общем, я решила забыть и вычеркнуть его окончательно. Он мне писал, я не отвечала. А вот перед самым его выходом, лет шесть назад, я наткнулась на интересную статью о препарате Греларозол.

Кристина вздохнула.

— И там вы прочитали, что препарат разрабатывал Верховский, — уточнила она.

Светлана кивнула.