Бесконечность I. Катастрофы разума

— Нет, родители сказали не так, с их слов, Сиджан ей вообще ничего не дарил. Даже если она прятала все подарки, а родителям врала, какую-нибудь вещь нашли бы сами родители или мы при обыске.

— Сиджан хотел её вернуть, — возразил Рауш, — может, он решил в качестве знака внимания и жеста любви подарить ей этот кошелёк. Вот с ним у неё и было свидание.

Ксения покачала головой.

— А как тогда кошелек оказался в квартире? — спросила девушка. — Ведь Кирсанову больше живой никто не видел, и главное, что же, по-вашему, и деньги Сиджан в этот кошелек положил?

Макс вздохнул.

— Не знаю, — честно сказал он, — да что вы вообще к этому кошельку прицепились, сами же не стали оформлять его изъятие?

Ксения улыбнулась.

— Не стала, — сказала она, — пусть убийца думает, что мы его не нашли.

Рауш раздраженно откинул голову на подголовник.

— Не возьму я в толк, почему вы решили, что кошелек связан с убийством?

— Потому что там лежали три тысячи швейцарских франков, а в паспорте была французская виза, — коротко ответила девушка.

Оперативник только фыркнул.

— Вы говорите загадками, да, может, она просто на улице его нашла, — предположил Макс, — мало ли.

— А зачем спрятала? — риторически спросила Ксения. — Почему не показала родителям? Здесь что-то не то. В конце концов, даже если кошелек подарил Сиджан, она могла бы показать, нет, этот подарок сделал кто-то, чье внимание она считала важным, но стеснялась его из-за возраста.

— А, понимаю, — кивнул Рауш, — подруга, про которую говорила учительница.

Ксения дернула щекой.

— Скорее друг, — сказала она, — я заметила, что такие девочки, как Кирсанова, сторонятся мальчиков своего возраста. Они считают их слишком инфантильными. Не случайно она бросила Сиджана.

Макс надул щеки.

— Стоп, — сказал он, — вы же сами мне целую теорию составили, что поскольку она была найдена в школьной форме, то не могла встречаться с мужчиной, ну и так далее.

— Ещё я сказала, что встреча могла быть спонтанной, — заметила Ксения, — то есть она была настолько им увлечена, что поехала по первому зову, а так увлеченной можно быть только человеком старше тебя по возрасту или солиднее по статусу, ибо она волновалась, что разонравится ему.

— И поэтому она ничего не говорила родителям? — спросил Макс.

Авалова кивнула.

— Скорее всего, — сказала девушка, — родители обычно не одобряют подобных связей, даже если все происходит достаточно невинно.

— А почему со взрослым мужчиной?

Ксения фыркнула.

— Ну не с ровесниками же она политологию будет обсуждать? — сказала девушка. — Парни её возраста видели в ней объект вожделения, а Кирсановой хотелось утверждения её интеллектуальных способностей.

— Если вы о Левицком, то не вариант, — заметил Макс, — в его движении она не состояла, я проверил.

Авалова усмехнулась:

— Тоже не то, я не случайно спросила об этом родителей, об участии в движении Левицкого они бы знали. Она намеренно скрывала знакомство с этим человеком, скорее всего, стеснялась пересудов, а может быть, и боялась его.

Макс насупился.

— Почему же тогда она продолжала общаться? — спросил он. — И даже хотела поехать с ним во Францию. Она же с ним хотела поехать, по вашей теории.

Ксения флегматично кивнула.

— С ним, — сказала она, — ну а почему продолжала общаться, пока сказать не могу. Возможно, была так им очарована, что это гасило её рациональность.

— А потом могло что-то произойти, они поссорились, и он её убил? — предположил Макс.

— Вряд ли, — недоверчиво сказала Ксения, — опятьтаки, удар, который ей нанесли, слишком хорош. Здесь работал профессионал, да и куда вы денете похищение её подруг? Кто бы это ни был, в его действиях чувствуются подготовленность, спланированность, метод.

— Тогда возвращаемся к первому варианту — маньяк?

— Тоже нет, — сказала Авалова, — маньяк действует в одном районе или городе, да и жертв выбирает по внешней схожести. В похищение школьниц маньяком поверить можно, но Левицкий… он из этой картины выпадает, а удар тот же самый. Такие действия скорее присущи какому-то уникальному киллеру.

— Но зачем уникальному киллеру убивать школьницу? — спросил Рауш.

Ксения покачала головой.

— А вот это и есть главный вопрос. Если мы на него сможем ответить, то и дело раскроем. Здесь какую-то роль играют кошелек и эта виза в паспорте, поэтому она их так прятала. Кирсанова имела при себе деньги и должна была уехать, но только не во Францию, а в Швейцарию.

— Почему в Швейцарию? — не понял Рауш. — Визато французская.

— А деньги швейцарские, — заметила Ксения, — и адрес, написанный на бумаге, тоже, спрашивается, зачем такие сложности?

— А, понял! — воскликнул Макс. — Это же типа Шенген, визы не нужны и всякое такое.

— Верно, — сказала Ксения, — она должна была приехать во Францию, пройти контроль, ей бы поставили штамп о прибытии, а потом она бы уехала в Швейцарию, а там такая граница, её хоть пешком переходи, никто не заметит.

Макс на секунду задумался.

— Да, но есть же процедурные вопросы, — возразил он, — ну типа цель поездки, где вы будете жить и так далее.

— Ну, если только у того, кто её отправлял, не было все схвачено на месте, — заметила Авалова.