Бесконечность I. Катастрофы разума

Рабочее утро добрым не бывает. Эту мудрость Кристина выучила давно. Но если недоброе рабочее утро выпадает в ненастную погоду (в особенности в дождливую), то нужно ожидать неприятностей. Ксения позвонила ей вчера под вечер и обстоятельно рассказала всё, что произошло с Верховским и его автомобилем. История, что и говорить, была захватывающей. Она же попросила Кристину съездить к матери убитой Дарьи Терехиной. Кристина согласилась. Предположение Ксении о том, что все три девочки были связаны с политикой, казалось ей весьма убедительным.

Район на окраине с дешёвыми бараками и щитовыми домиками для рабочих. Грязь на улицах и разбитые дороги. Это местечко сильно отличалось от того великолепия, которое раскинулось в центре города. Оказывается, не только мегаполисы имеют контрасты. И тем не менее, выросшая здесь Даша Терехина училась в дорогом колледже. Пути Господни неисповедимы, кому, как не ей это знать. Ей было всего десять, когда родители пропали без вести в горах, а её отдали в дипломатический интернат при постпредстве Великоруссии при ООН, в Швейцарии. Многие девочки отдали бы все, чтобы один раз там побывать, а она ненавидела свое детство. Нет, ненависть дурное слово, она его просто вычеркнула из памяти. Она бы с удовольствием променяла свое детство на детство каждой из девочек в этом Богом забытом захолустье, но которые могут сказать «мама» и «папа». Закрыли тему, шикнула на себя Кристина. Она не любила, когда ей в голову лезли минорные мысли, разъедающие мозг. Есть люди, которые обожествляют свою боль и придумывают ей не только имя, но и объясняют ею все свои поступки, особенно дурные. Она не такая. Она научилась отпускать и отпустила. Лишь больше теряем мы, если хотим удержать, потому что как бы мы ни были сильны, мы не можем повлиять на объективный ход развития событий, но можем ответить себе, как вести нам в этом случае, и от нашего выбора будет зависеть память о нас.

— Мне кажется, зря едем, — заметил Мациевский, — заранее знаю все ответы. «Прилежная девочка, в школе училась хорошо, со шпаной не путалась.

Кристина покачала головой.

— Кто-то должен знать о том, с кем они общались, — сказала она, — ну или куда ходили.

— Но вряд ли они об этом предкам рассказывали, — возразил Мациевский, — если мужчина был взрослый.

— Родители родителям рознь, знаешь ли, — заметила Левонова, — они же могли рассказывать об интересном знакомстве или дополнительных занятиях. В любом случае, чтобы найти убийцу, надо составить портрет жертвы, а кто его лучше даст, как не родители.

— По тебе сразу видно, что ты из хорошей семьи, — усмехнулся Мациевский.

Лицо Кристины накрыла легкая тень, однако девушка тут же скинула её.

— Мы пришли, — сказала она, не вступая более в дискуссии, указав на одноэтажный домик из «вагонки», когда-то модной ещё в старое советское время.

Девушка вытянула вперед руку и постучала в щитовую дверь.

— Кто? — раздался жесткий женский голос. Кристина аж подскочила.

— Мы из милиции, — сказал Мациевский, — откройте, пожалуйста.

— Не заперто, — нелюбезно ответили из-за забора. Кристина толкнула дверь и обомлела — перед ней стояла женщина лет пятидесяти с автоматом Калашникова наперевес.

— А ну пошли вон отсюда! — закричала женщина. — И передайте своим хозяевам: убью каждого, кто переступит порог моего дома!

Дело принимает интересный оборот, решила Кристина. Стоявший рядом с ней Мациевский двинулся вперед, чтобы обезвредить развоевавшуюся даму, но Левонова жестом головы показала не двигаться. Такие проблемы нужно было решать миром.

— Успокойтесь, — сказала девушка, выставляя вперед руки, — нас никто не посылал.

— Знаю я вас, — прорычала женщина, — всё шатаетесь! Чего тебе надо-то? Дочь у меня отняли, еще что хотите забрать?

— Мы у вас ничего не хотим забрать, — ровно сказала Кристина, — мы расследуем убийство вашей дочери.

Женщина чуть опустила автомат.

— Спохватились, — воскликнула она, — раньше работать надо было! Теперь-то уж поздно, — она помолчала, — ладно, проходите.

Не опуская «Калашников», женщина впустила их в дом и, проведя в небольшую гостиную, жестом показала на потрепанный диван, из которого торчали ржавые пружины.

— Садитесь, — жестко бросила женщина.

Кристина осторожно присела на диван и гримасой показала сделать то же и Мациевскому, тот нехотя сел.

— Мы пришли… — начала Левонова.

— Руку покажи! — скомандовала женщина.

— Не поняла, — сказала Кристина.

— Чего непонятного, — рыкнула женщина, — покажи мне свою правую руку!

Кристина решила, что лучше не спорить и спокойно протянула руку. И тут же женщина, грубо схватив Левонову за запястье, вывернула его почти что в неестественное положение и резко задрала рукав блузона. Левонова вновь показала Мациевскому сидеть тихо.

Увидев голое запястье, женщина испуганно оттолкнула руку и заплакала.

— Прости меня, дуру этакую, — сказала она, — я же думала, что ты из этих…

— Из кого? — не поняла Кристина.

— Из этой шайки, которая мою дочь убила, — сообщила женщина.

Левонова и Мациевский переглянулись.

— Вы знаете, кто убил вашу дочь? — спросил Анатоль.