Бесконечность любви, бесконечность печали

«А если Балай уже купила ее молчание? - Лежнивец на секунду обмерла. - Очень возможно, иначе она давно сдала бы ее Лады- шеву. Значит, и мне ничего не скажет, не расколется... Разве что ы деньги, за хорошие деньги... А они, с учетом ее положения, ой как нужны! Какой все-таки меркантильный этот мир!.. - скриви­лась она, припомнив Войткова. - Но с журналисткой надо быть предусмотрительнее: расчет только после выполнения обяза­тельств... И все же любопытно, от кого она забеременела. Не от немца, это точно. Так, здесь очень важно не ошибиться... - Вале­рии Петровна снова присела за стол, по привычке потянулась ру­кой к стакану, где стояли карандаши и ручки. - А что если все-та­ки Ладышев?.. Нет, вряд ли. Знает о ее положении, но собирается жениться на другой, хотя был явно неравнодушен, - припомнила она растерянное выражение лица Вадима, когда тот увидел Катю с «отцом ребенка» на ступеньках больницы. - Жаль, Огородникова в декрете. Впрочем, она мне все равно ничего не рассказала бы... Обухов вот-вот подъедет, - Валерия Петровна посмотрела на часы и опять скривилась: - «С хорошими новостями...» Знаю я его «но­вости»! Кот помойный, - брезгливо поморщилась она, припомнив самодовольный мурлыкающий тон, красноречиво говорящий о том, что одним разговором приезд не ограничится. - Надо успеть позвонить журналистке...»

Лежнивец вернулась к столу, сняла трубку телефона:

- Архив? Срочно поднимите историю болезни одной пациент­ки... Я же сказала: срочно! - выслушав ответ, добавила она стро­гим, не терпящим пререканий тоном. - Записывайте...

...Едва за посетителем закрылась дверь, Людмила Семеновна сразу дала выход эмоциям: швырнула поверх бумаг на столе очки, резко тодвинув возмущенно скрипнувший стул, встала и подошла к окну.

«...Предатель! - раздувая ноздри, негодовала она. - Сволочь! Ох, не зря не спалось по ночам, не зря сердце ныло!»

Еще в начале года каким-то неведомым чутьем Балай уловила: за спиной зреет заговор.

Казалось, нет никаких оснований для дурных предчувствий: отношение руководства оставалось преж­ним, коллеги и подчиненные вели себя, как всегда, подчеркнуто уважительно. Одни благоволили ей, другим - она, перед одними она расшаркивалась, другие - перед ней. К тому же за годы работы ей удалось полностью сменить круг подчиненных - ситуация под контролем, можно спать спокойно.

Да вот не спалось. Не зря Людмила Семеновна слыла челове­ком осторожным - интуиция подсказывала: кто-то стал работать против нее. Она это сразу учуяла. Стоило ей зайти в собственный кабинет после новогодних праздников, как что-то сдавило грудь, стало тяжело дышать, от нехватки кислорода закружилась голова. Словно какая-то опасная примесь в воздухе появилась.

Но приступ удушья прошел довольно быстро, и вскоре она о нем забыла. Все силы бросила на поиски пассии Ладышева - той, которая могла разрушить ее далеко идущие планы. Пенсия не за горами, надо постараться себя материально обезопасить, заодно устроить личную жизнь Киры, выдать замуж за надежного человека.

Считая дочь в этом плане бестолковой, поисками жениха Людмила Семеновна занялась сама. Искала долго и усердно, присма­тривалась к окружению, к отпрыскам достигших чего-то в жизни коллег и приятелей. Подходящая кандидатура никак не подвора­чивалась: кто-то уже женат, у кого-то характер не приведи боже, а другие, наоборот, слишком инфантильны, шага не сделают без родительской подсказки.

Таких она даже не рассматривала. По ее разумению, мужем до­чери должен быть только человек самостоятельный, достигший определенного статуса и материального положения. Такой и жену будет держать в кулаке, но при этом холить и лелеять, и тещу ува­жать. Потому она смотрела сквозь пальцы на легкомысленное по­ведение дочери, на ее ночные клубы, вечеринки. Пусть порезвит­ся. Выйдет замуж - Людмила Семеновна ее за порог не выпустит без супруга.

Но достойные претенденты, как назло, на горизонте все не по­являлись. Балай уже стала нервничать и вдруг совершенно слу­чайно выяснила: ее непутевая дочь сама нашла отличного жениха. Материально обеспечен, имеет свой бизнес, входящий в сферу ее деятельности, интеллигентен, хорош собой, что, в общем-то, не столь важно. Главное - характер, а там - кремень! Уж в чем-чем, а в этом нельзя усомниться, достаточно было услышать фамилию Ладышев.

Признаться, первоначально эта фамилия вызвала у Людмилы Семеновны противоречивые чувства: с одной стороны, в памяти всплыл профессор, попивший немало ее кровушки, с другой - его сын поможет реализовать планы Балай, обеспечить ее дочери светлое будущее. Поразмыслив, она решила: не стоит оглядывать- ся на дела минувших дней, тем более что профессор, как говорит- ( я, канул в Лету. Она ему отомстила, и пора забыть.