Бесконечность не предел (Трилогия о числонавте Прохоре Смирнове)

Впечатление было, что он попал внутрь виртуального, рождённого компьютером кристалла, атомы которого, видимые как разные геометрические фигуры, соединялись растяжками и гофрированными трубами, создавая бесконечное, объёмное, геометрическое пространство огромной сложности.

Мало того, всё это пространство, освещённое невидимым источником (светился, казалось, сам воздух), пронизывали во всех направлениях летящие фигуры, которые на лету претерпевали множество изменений, превращаясь то в сложных насекомых, то в птиц, то в летучих мышей, то вообще в невообразимой сложности монстров.

Местный Прохор и сам мчался «в толпе» себе подобных летунов, искусно маневрируя и уворачиваясь от попадавшихся на пути балок и связывающих конструкцию невиданного масштаба в кристаллическую решётку.

Через несколько мгновений виртуозного маневрирования Прохор-хозяин свернул к одному из ядер в форме куба и врезался в него, не снижая скорости, испугав Прохора-гостя.

Однако его носитель не разбился. Подобные фокусы здесь были в порядке вещей. Весь этот мир жил по законам постоянной трансформации, изменения форм предметов, объектов и живых организмов, представляя собой невероятной сложности объёмный калейдоскоп, поэтому разобраться в его пластичной текучести человеку из «твёрдого и плотного» мира было не под силу.

Местный Прохор тем временем метнулся к одной из ребристых зеленоватых колонн, пересекающих кубическое ядро, к которому подстыковывались трубы и ванты, идущие к другим ядрам «кристаллической решётки», и воткнулся в неё тем же манером — на всей скорости, не тормозя.

Прохор-пассажир «отшатнулся», не сумев сдержать чувств; чтобы привыкнуть к такому движению, надо было время.

По-видимому, его реакция не ускользнула от внимания Прохора-носителя. Он резко остановился посреди трубы, которая оказалась кабиной местного лифта, ткнул пальцем в чёрное пятно на стене, и Прохор-гость почувствовал дурноту: показалось, он вместе с «родственником» провалился в пропасть. Но это была всего лишь реакция организма Прохора-хозяина на наступившую невесомость.

«Родственник» не встревожился от «падения», зато начал прислушиваться к тишине в своей голове. Затем раздался его тонкий, писклявый, сродни мышиному, мыслеголос:

«Кто здесь?»

Пришлось раскрывать инкогнито:

«Это я… Прохор… ваш числовой… брат».

«Значит, я не ошибся. Из какого изонамбера?»

«Изонамбера? А-а… из сорок… — Прохор «прикусил язык», интуитивно вылавливая в интересе «родственника» негативный привкус. И откуда, кстати, он знает о числомирах? — Из… э-э… сто сорок… шестого».

«Не бреши, твоя энергетика тянет на первые полсотни изонамберов. Впрочем, это уже неважно. Что ты тут ищешь?»

«Ничего… я просто… путешествую… вы так быстро ориентируетесь… у вас уже был кто-то из наших… «родственников»?

«Случалось».

«А в какой превали… изонамбер я попал?»

«В двадцать две тысячи двести двадцать второй».

«Ух ты! Я думал… будет меньше».

Стукнуло в ноги. Тело местного Прохора обрело массу.

Мигнули какие-то вычурные светящиеся символы, открылась дверь (точнее, исчезла часть стены кабины), Прохор-хозяин стремительно вышел в холл какого-то колоссального здания, внутренности которого представляли собой пересечение десятков, если не сотен, решетчатых конструкций и пилонов. По изогнутым поверхностям пилонов сновали меняющие форму не то механизмы, не то существа.

Пол гигантского помещения представлял собой нечто вроде жидкого зеркала, и двигающиеся по нему существа оставляли на нём мерцающие разводы.

«Где мы?» — рискнул задать вопрос Прохор-гость, ещё не осознавая угрозы.

«Эффуриада», — коротко ответил Прохор-22222, продолжая свой полубег-полуполёт в глубь здания.

Прохору-путешественнику перестала нравиться ситуация. И дело было даже не в отсутствии удивления или интереса к «брату» у местного Прохора, а в какой-то неуловимой обыденности и досадной определённости происходящего. Появлению путешественника не обрадовались, но и не отнеслись враждебно, хотя и проявили странное целенаправленное равнодушие.

«Я, пожалуй, пойду…»

Прохор-хозяин не ответил, поправил на бегу нечто вроде короны на голове. Стал слышен его мыслеголос — как отзвук обычного голоса: он разговаривал с кем-то «по телефону»:

«Лох… любный… простой как инфузор… не знает… скорее всего залез в гиперсеть случайно… я его задержу… скоро буду…»

Прохор-гость «покрылся холодным потом», осознав, что речь идёт о нём. «Брат»-22222 хотел сдать его кому-то, как сдают с рук на руки взятого в плен «языка».

Он рванулся из псисферы «родственника», не выбирая направления… и получил «затрещину», едва не погасившую сознание. Впечатление было такое, будто он на бегу врезался головой в упругий слой стекла.

Прохор-22222 отреагировал на это хихиканьем.

«Не трясись, брателла, не сбежишь. Тебя тут ждали».

«Кто?!» — вскинулся Прохор-путешественник.

«Сейчас узнаешь».

«Охотники! — мелькнула запоздалая мысль. — Дан предупреждал…»

«И покруче Охотников опера есть».