Бесконечность не предел (Трилогия о числонавте Прохоре Смирнове)

Да, он был сосредоточен на преодолении барьеров между числомирами и последний пробивал уже как победитель, торжествуя в душе, что ему удалось наконец-то это сделать после первых двух неудачных попыток. Возможно, это ощущение вседозволенности и помешало ему оценить потенциал угрозы.

Да, он опирался на объединённое спин-торсионное поле двадцати одной меркабы (был уверен — что двадцати двух) и пси-поле двадцати одного «родственника» в других числомирах, подключенных каждый к своей меркабе.

Однако он не был настроен на бой с засадой, хотя идея посадить такие же засады в головы всех Прохоров принадлежала ему, и, встретив «десант», Эблиссон-Админ на несколько мгновений растерялся.

Конечно, встреча «накачанной души» жителя двадцать второго числомира с десантниками происходила не в физическом пространстве, но для всех она рисовалась примерно такой — явленной, материальной, хотя и насыщенной «магическими» чудесами.

Неизвестно, каким участок психики Эллисона видели ДД и Прохориил, но для обоих Саблиных, близких по эмоциональным характеристикам и мироощущению, он выглядел как неровное, бугристое поле, накрытое ажурным колпаком сложнейших пересечений геометрических фигур.

Саблины сидели в огромном красном танке вычурной формы.

Куда делись ДД и Прохор-999, было непонятно. Ни на поле, ни в танке их не было.

А напротив красного танка сыпались сквозь купол на холмистое поле чёрные танки и выстраивались клином, чтобы атаковать танк Саблиных.

Лишь позже, после боя, они поняли, что ажурный купол над полем был творением ДД и Прохориила, заблокировавших отступление Админа.

Чёрные танки — выражение характера и воли Эблиссона — в количестве двадцати одной штуки поползли вперёд.

Саблин-2, занимавший место водителя-механика, бросил свою «волемашину» в бой.

Саблин-11, взявший на себя роль командира и стрелка, выстрелил.

Снаряд, выпущенный из короткого толстого ствола танка, с гулом пронзил пространство боя, порождая сизо-прозрачные волны сотрясения воздуха, вонзился в первый чёрный танк и снёс ему башню.

Но танковый клин это не остановило. Засверкали ответные выстрелы, и два десятка снарядов пробуравили воздух, оставив дымные гофрированные шланги воздушных вибраций. Большинство из них пролетели над танком, но пять-шесть врезались в башню машины Саблиных, снося металлические бруски активной защиты, не позволявшие им пробить саму броню.

«Маневрируй!» — рявкнул Данимир, делая ещё один выстрел.

«А я что делаю?» — огрызнулся Данияр, круто разворачивая танк влево, а потом вправо.

Выстрел Саблина-11 снова оказался точным: левый чёрный танк клюнул носом и задымил. Но Данимир на этом не остановился и выпустил сразу четыре противотанковых ракеты, поразившие ещё три цели. Четвёртая почему-то взорвалась сама. Скорее всего это была меркаба Джейсона Вротшильда, которую в 111-мире заминировал Прохориил.

Естественно, никаких танков в голове Эллисона не существовало, но для сражавшихся это не имело значения, они так видели место боя. И каждый уничтоженный танк противника означал, что водители боевых машин теряли связь со своими меркабами, выбывая из боя.

Эблиссон понял свою промашку.

Оставшиеся неповреждёнными чёрные танки сгрудились в кучу и соединились в единый механизм, гигантский сухопутный дредноут, вдесятеро больший танка Саблиных. Разъярённый противник решил покончить с наглецом одним могучим ударом.

Правда, первый его выстрел в цель не попал, Саблин-2 был проворнее и управлял танком профессионально, мыслеволевым усилием, помогая ему двигаться и маневрировать. Но долго эта дуэль длиться не могла, любой выпад дредноута мог превратить красный танк в решето. Нужно было предпринять нечто экстраординарное, способное озадачить врага. И Саблины вспомнили о своём «личном» оружии — способности изменять форму объектов.

«Ты слева, я справа!» — выкрикнул Данимир.

«Танк мешает», — прорычал Данияр, ворочая рычагами так, будто они были материальными образованиями.

«Освобождаемся от железа!»

Дредноут выстрелил, но за мгновение до этого «танк» Саблиных прекратил свое существование, превратившись в дым, и снаряд — разряд воли Эблиссона — ушёл в пустоту, породив призрачный тающий вихрь.

Данияр выстрелил в ответ, прокачивая формоспектр левого бока чудовищной машины.

Левая гусеница механического монстра превратилась в гладкую ленту и лопнула. Танк повело влево, он закрутился на месте, выстрелил, но ни снаряд, ни ракеты, ни пучки змеящихся фиолетовых молний не нашли цель, впустую прорезая поле боя.

Выстрелил и Данимир, но целил он в пушку, которая мгновение спустя превратилась в прямоугольную трубу, а затем, претерпев множественную трансформацию, осыпалась полосой пепла и сажи.

Данияр прокатился по ложбинке между холмиками, спасаясь от кусачих молний, сосредоточился на трансформации электрического разрядника.

Его усилия не пропали даром, выгнутая рогами решётка излучателя потекла струёй расплавленного пластилина, потеряла форму, и молнии, накопившиеся на концах рогов, перекинулись на весь корпус дредноута.