Бесконечные дни

У стенки выстроился ряд круглых черных жестяночек со специями. Надпись на самой маленькой гласила: «Одуванчики». Ну конечно же! Сушеные одуванчики. Головки их не больше десятицентовой монетки — их носят с собой на удачу. А для того, чтобы, следуя совету Рода, влиться в жизнь обычных людей, удача мне ой как понадобится. Мысли эти крутились у меня в голове, а часы меж тем все тикали и тикали. Несколько мгновений тишины, когда вся суета нового мира словно бы притихла, я слышала, как секунды отсчитывают прошлое. Каждое крохотное тик-так приближало меня к последней Nuit Rouge. Я встряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли, сунула в карман головку одуванчика и схватила пучок сухого розмарина.

Вбив над дверью гвоздь, я повесила на него розмарин — чтобы каждый раз, возвращаясь в свою маленькую квартирку, в безопасное убежище, которое сейчас называла домом, не забывать, откуда я пришла. И сколько мне еще предстоит пройти.

Закинув за спину рюкзак, я заперла за собой дверь и вышла из корпуса. Тони ждал меня на лужайке перед входом: лежал на спине, закинув руки за голову, купаясь в лучах утреннего солнца. Я натянула на голову бесформенную панаму с широкими полями. На Тони были все те же драные джинсы с ремнем, украшенным металлическими шипами.

— Обгореть не боишься? — спросила я, надевая солнечные очки.

Тони вскочил и демонстративно указал на меня пальцем. Рюкзак у него свалился с плеча и болтался на правом локте.

— Эй, охранник сказал мне, что ты живешь в квартире профессора Беннета!

— Если это на верхнем этаже, то да, — согласилась я.

— На верхнем этаже, — передразнил меня Тони, сильно преувеличивая мой британский акцент. — Профессор Беннет умер в июле, — сообщил он. Глаза у него расширились, тонкие губы слегка приоткрылись. Он ждал, как я отреагирую. Однако видя, что я осталась совершенно спокойна, продолжил: — И никто так до сих пор и не знает, отчего он умер. Знают лишь, что у него на горле были две ранки. Теперь все психи в городе только и говорят, что о вампирах.

Я подняла глаза к небу. Ох, Род.

— Ну и что такого? — спросила я. — Какое это имеет отношение к тому, что теперь там живу я?

— Сейчас сентябрь. Профессор умер два месяца назад. Не страшно?

Я пожала плечами.

— Да нет вроде. Смерть меня как-то не очень волнует.

— И почему это, Лина, я ничуть не удивлен? — спросил Тони, закидывая руку мне за плечи. — Полагаю вампиры тебе тоже нипочем?

— А ты в них веришь? — спросила я.

— Все возможно.

Тони привлек меня ближе к себе, так что мое левое плечо прижалось к его груди. Я ощутила тепло его тела. От этой внезапной близости рот у меня наполнился слюной. Так бывает у вампиров. Сперва рот наполняется слюной, потом отрастают клыки, а потом инстинкт велит вампиру кусать. Отстранившись от Тони, я сделала вид, будто поправляю рюкзак.

Сердце стучало быстро и гулко. Я прижала руку к груди — словно желая унять его. Вытащив какой-то документ со дна рюкзака, я притворилась, что читаю его. Неужели это я так среагировала на тепло тела Тони? Неужели хотела его крови? Я пристально разглядывала острые травинки под ногами. Потом сглотнула — убедиться, что этот эффект закончился.

Тони шел по дорожке на несколько шагов впереди меня. Я невольно обратила внимание на то, какая у него забавная походка: шаг длинный, но подпрыгивающий. Казалось, будто ноги у него слегка великоваты для такого туловища. Сегодня он был в ботинках одного цвета — черного, но все-таки они слегка отличались. Не знаю, заметил бы это кто-нибудь, наделенный обычным зрением, не вампирским, — но шов на правом ботинке отличался от шва на левом.

— Ты идешь? — позвал Тони. — А то без нас начнут.

Нет, решила я. Нет, я точно не хочу его крови.

Я бросилась вдогонку. Когда я с ним поравнялась, он мне улыбнулся и мы пошли дальше бок о бок. Легкомысленная беспечность Тони облегчала мне необходимость скрывать вампирские привычки и инстинкты. Казалось, он и внимания не обращал, когда я странно себя вела. Прежде чем заговорить с ним, я провела языком по передним зубам. Просто на всякий случай, для проверки…

— А ты родом из Лаверс-Бэй? — спросила я, изо всех сил стараясь отвлечься от того, что сейчас произошло.

— Угу. — Тони вздохнул. — Мои предки живут на самой окраине Лаверс-Бэй, в очень, гм, интересной части города.

— Интересной? — переспросила я.

— Позволь выразиться так — ты бы до смерти перепугалась, если б хоть раз увидела.

Я усмехнулась. Ну да, конечно…

— А ты-то как получила в свое распоряжение квартиру на целый этаж? — спросил Тони. — Всем остальным приходится довольствоваться обычными общежитейскими комнатами.

— Отец снял ее на те два года, что я буду тут учиться, — пояснила я.

— Ух ты! — вскинул брови Тони.