Бесконечный бег 2

— Это из-за тебя все. Ты их убил, — неожиданно тихий голос на грани слышимости, раздавшийся из-за спины, заставил меня слегка довернуть голову и скосить глаза.

— Ты еще что за хрен? — особого ума для разгадки ребуса не требовалось. Кто-то же послал тех бедолаг! Они, вроде, даже послание какое-то пытались мне передать. Видимо, от этого… красавчика.

— Ты убил тех двоих, а теперь из-за тебя убьют этих, — обвиняюще прошептал парень за моим левым плечом. Насколько я мог увидеть, он определенно был красив и молод. Младше меня.

Среднего роста, худощавый, но в тоже время какой-то ухоженный, как с картинки. Светлые волосы чистые и явно аккуратно постриженные, чистое и гладкое лицо.

— Как думаешь, что она с тобой сделает, когда найдут трупы?

— Поздно, малыш! — чуть повернув голову, краем рта ответил я. В горле застрял комок, но мне нельзя было проявлять даже тень слабости. Стоит затеять обыск на кухне, и мои дела резко станут весьма плохи. — Из них уже налепили котлет.

Забавно, но парня заметно перекосило. Неожиданно. Кто бы мог подумать, что среди Внешников есть место для подобных нежных созданий.

— Плевать! Перо ты точно где-то припрятал, — в его словах была логика. Точнее была бы, имей он дело с простым человеком. Но мне та ковырялка была ни к чему. — Его найдут, и тогда тебе конец! А она…

Я, может, и дослушал бы его, но тут Макса выволок вперед тот же охранник, при том злорадно что-то ему внушая. Пацан непритворно закричал от боли, когда этот изверг вывернул ему руки за спину.

Из рядов подневольных работников послышались возмущённые и отчаянные выкрики:

— Это же ребенок! Отпустите его!

— Сволочи, как же так можно!

— Пацан совсем маленький, она ж его забьет насмерть!

— Эти жертвы будут на вашей совести! — вдруг сразу несколько охранников начали нагнетать обстановку. — Признайтесь! Куда они пошли, кто им помогал?!

В глазах потемнело, и только грохот собственного сердца звучал в ушах, и отдаленно — шепот соседа. Тот снова что-то начал нашептывать угрожающим тоном про Розу, про проведенную у нее ночь и его привилегии, но я понимал — если он не закричал сразу, то будет молчать и впредь. Значит есть причина молчать.

— Заткнись, — коротко ткнул локтем в солнечное сплетение своему, как оказалось, «конкуренту».

И вышел вперед.

Удивительно, но охранники совершенно мне не мешали, а народ слегка притих.

Сознательно подволакивая протез, прошел несколько шагов. Вот ради чего я подставляюсь? Но нельзя бросать своих! Даже взрослый может не пережить такой порки, а уж ребенок обречен.

С каждым шагом я все больше ненавидел Фурию, ненавидел охранников, Тину, всех рабов, и себя заодно.

Казалось, ненависть хлещет из меня, как кровь, но никто этого не видит.

— Госпожа! Умоляю, отпустите ребенка! — как же трудно сохранять достоинство в такой ситуации. Я ненавижу слово «умолять». Но «подстилка» прав — это из-за меня и моих действий пацану сдерут шкуру.

— Тебе есть, что сказать? — странно, но в глазах Розы не было ничего, кроме ожидания. Как будто не она только что собственноручно высекла до костей человека. Нет, она просто делала свою работу.

— Госпожа… Умоляю! Отпустите его… Это мой брат, госпожа! Я готов его заменить! Прошу вас! — это выглядело глупо и наивно. Это и было глупо и наивно.

Я подставлялся, показывал свою слабость, как будто кричал всем тут: «этот человек мне так дорог, что готов страдать за него».

Но в отличие от мелкого, я смогу пережить экзекуцию.

— Глупец! — ожидание сменилось раздражением и гневом, и она подняла руку с кнутом. Не такого ответа ожидала Фурия. Как и я — не ожидал мгновенного удара костяным наконечником кнута по лицу. — Ты что же думал, я потерплю неповиновение из-за твоих красивых глазок?!

Упасть на утоптанную землю удалось вполне натурально. Хорошо еще, что глаз не выбила. Уверен, Сарнай вполне могла это сделать, если бы захотела.

— Госпожа, умоляю… Прошу вас! Это мой брат! Пощадите его!

— Дурак! Ничтожество! — удары посыпались один за другим, но теперь они большей частью приходились на участки тела, прикрытые плащом.

Охранники не посмели вмешаться. Краем глаза смог заметить, как один из них удовлетворенно ухмылялся, как будто что-то имел лично против меня. Однако он зря отпустил какую-то шутку вслух, потому что Фурия развернулась к нему и с размаху заехала рукой в рожу.

— Закрой пасть! — заорала она. — Выкинь этого говнюка отсюда! — она ткнула рукоятью хлыста в Мауса, согнувшегося в три погибели и с ужасом наблюдающего за избиением.

Пацан тут же получил пинок под зад, и кубарем покатился к толпе подневольных. Кто-то подхватил его и утащил с глаз долой в задние ряды.

— Если ты еще раз посмеешь вмешаться в мои дела, — прошипела она, наклонившись ко мне, — ты пожалеешь! — Выпрямилась и крикнула: — В лазарет всех!

Оглядевшись, она сжала в руках свой хлыст, бездумно попытавшись его сломать. Покрасневшее лицо при этом застыло, как маска, и только ноздри расширялись и сужались, да желваки бегали по скулам.

— Без еды всех. Сутки! Или пока не найдут этих двоих!