Бесконечный Лес

«Проснулся?», — услышал он мягкий голос.

«Ага», — ответил Зук и осторожно прикоснулся к гематоме на голове. — «Долго я отсутствовал?».

«Разве это имеет значение?», — голос Анимы был тёплый, и в тоже время какой-то пустой, отстранённый. — «Та птица, это была чайка».

«Да, ты уже говорила», — слегка нахмурился Зук, затем его морда разгладилась: «Так это был всего лишь…».

«Сон», — ответила она. — «Прекрасный сон».

— В этом сне ты сказала, что уже знаешь обо мне всё, — его голос хрипел ещё больше, чем раньше.

«В этом сне ты разговаривал не со мной, но с моим образом, сконструированным твоим собственным разумом».

— Жаль.

«Почему?».

— Потому что это было бы прекрасное завершение нашей истории — этот сон.

Анима промолчала. Содержание сна она увидела лишь после пробуждения Зука, в его памяти. И он понравился ей тоже, как и ему.

«Да», — наконец ответила она. — «И… знаешь… я и правда знаю о тебе уже многое. И о событиях той ночи тоже, и о многом другом».

— Это хорошо, Анима. Хорошо, — Зук медленно поднялся. — Значит тебе известно и то, что я больше не намерен оставлять тебя… как тогда… у пропасти в пустоту.

Он помолчал немного и добавил:

— Даже если бы такая возможность сейчас предоставилась.

«Да, это мне известно, Зук», — ответила она. — «Но, я не чувствую здесь жизни. Видимо, на этот раз это и правда конец… И это я привела нас сюда».

Она вновь замолчала и погрузилась в себя.

— Во-первых, я тоже чувствовал ту нить, и тоже не видел других направлений, — захрипел Зук. — Ри-Кха вообще было всё равно.

Зук смотрел на искалеченную полусферу, продолжающую слабо биться в стену льда, и продолжил:

— А, во-вторых, нравиться тебе или нет, но в этот раз я утащу тебя за собой.

«Она уведёт нас в никуда», — наконец ответила Анима, поняв его замысел.

— Мы всё равно пришли из ниоткуда, так что какая разница?

«Никакой… Тогда, я направлю все силы на твою… нашу, лапу. Но будет немного холодно, согревать я уже не смогу», — произнесла она, и в её голосе уже скользнула слабая надежда.

— Ничего. Разогреемся обычным способом, — ответил Зук.

Лапу он и правда перестал ощущать, и увлечённый своим занятием, пару раз даже падал на ходу, забыв о её нерабочем состоянии, и направляя на неё вес тела. Вначале он посматривал на сумку с фруктами, но потом всё же отбросил эту мысль. С тремя лапами добраться до верхней поверхности кубического сердца было проблематично, не говоря уже о том, чтобы затащить туда ещё и груз. Да и места там едва хватало только для них с Анимой.

Долго провозившись с лентой, сжатой в клыках, и вскарабкавшись на ближайший выступ, Зуку удалось наконец забраться внутрь полусферы. Там он обессиленно прилёг на поверхности сердца, пытаясь перевести дыхание. Но по крайней мере холода они с Анимой теперь уже не чувствовали. Хотя бы некоторое время.

Он планировал воспользоваться этой лентой, закреплённой внутри, для того чтобы оттащить полусферу к выходу, высвобождая её на волю. Однако возникала проблема — как потом попасть обратно внутрь, да ещё и во время её движения? Снаружи, без помощи стен, ему было уже не допрыгнуть до неё.

В конце концов Зук обратил внимание на остатки плота, разбросанные по всей пещере, и поискал глазами подходящий из них. В своих поисках он руководствовался тем, что ему нужно было учитывать длину ленты и направление движения в сторону выхода. К тому же своим весом, этот обломок должен был превышать вес полусферы. Впрочем, особого выбора у него не было; единственный, подходящий обломок, был невдалеке от выхода, и этого расстояния всё равно немного не хватало для его задумки. Но других вариантов он пока всё равно не видел.

С помощью одной лапы, клыков, и подсказок Анимы, Зук смог наконец кое-как закрепить ленту узлом между нескольких отростков, удерживающих кубическое сердце на весу, и соединяющих его с внутренней частью панциря. Затем он спрыгнул вниз, расшибив при этом подбородок о лёд; приземляться только на три лапы ему было ещё непривычно. Анима застонала, но всё же не стала ослаблять болевые рецепторы ещё сильней, ведь одновременно с потерей чувствительности Зук всё больше терял контроль над своим телом. Такова была плата за обезболивание. Он сплюнул кровь и мотнул головой, в тот же миг пожалев об этом, когда ощутил накатывающую волну головокружения и тошноты.

Вдох.

Выдох.

Он схватил свободный конец ленты и потащил его к выходу, увлекая за собой, не особо сопротивляющуюся, полусферу. Остановившись возле крупного обломка и не выпуская ленту, он обогнул его и вернулся к полусфере, создав своеобразную петлю, с помощью которой он мог тянуть полусферу к обломку находясь внутри неё.

С этого места забраться внутрь было уже немного легче, и спустя несколько попыток, ему наконец это удалось. Тяжело дыша, он некоторое время всё же не выпускал ленту из пасти. Если бы она упала вниз, спускаться за ней у него уже не было, ни сил, ни желания.