Бескрайняя лазурь Франции

Внешне серая громада храма выглядит значительно, с несколькими пристройками разных эпох. Но, переступив порог, оказываешься в миниатюрном молельном зале, у которого общее пространство с сакральной частью – апсидой с алтарем и скульптурами святых. Стены и свод тоже белые, как в церкви святого Иоанна, и тоже все очень просто, почти по-домашнему. Однако при входе висит обращение к посетителям, чтобы они не забывали, что пришли не к себе домой, а в дом Божий, и вели себя соответственно – уважительно, проявляли почтение. Видимо, священникам уже досадил поток чересчур расслабленной публики, принимающей святое место за очередное развлечение.

По стенам зала и апсиды развешаны обрамленные в рамы картины в совершенно необычном для католических канонов стиле примитивизма. Впрочем, они, пожалуй, перекликаются с условными начертаниями сцен на витражах Средневековья.

Стараясь не смотреть на скульптурную группу обезглавливания святого, обращаешься к белой фигуре Богоматери. В белом интерьере стоит, молитвенно сложив руки, скромная статуя в белых одеждах, белым лицом и ярко голубыми глазами. Приходит понимание, что она и есть хранительница всего храма, она сердце капеллы на холме.

Под впечатлением выходишь из дверей на смотровую площадку. Вот он, прощальный взгляд с Ферра. За спиной исполинская фигура Богоматери, рядом часовня, под площадкой печальное бельгийское кладбище времен мировых войн, чуть поодаль кряжистая средневековая оборонительная башня, мирные сады вилл с пирамидальными кронами южных деревьев, море, яхты под парусами, Альпы, небушко. Все озарено закатом.

Канны

Всякое место на Земле, равно как и во Вселенной, звучит своей уникальной мелодией и более нигде дословно не повторяется. Важно в путешествии услышать эту музыку и через нее понять суть данного пространства пребывания и смысл самого странствия. Ведь явно недаром пускаешься в поездку именно сюда, но отчего, что сподвигло – не всегда понимаешь.

И Канны, несомненно, звучат красивейшей музыкой – тихой, плавной, глубинной, легко заглушаемой. За ширмой гремящих на весь мир фестивалей, вне потоков праздной суеты едва различимо, но уже захватывает, пленяет душу, доносится истинная мелодика Канн. Конечно, и великолепный кинофестиваль, флагман современного искусства, и фасады дорогих отелей, переполненных досужей богатой публикой, – такая же неотъемлемая часть этого незначительного в размерах курортного города, но не они составляют главное в нем…

Музыка позовет на верх холма, на старые извилистые улочки с миниатюрными домиками буржуа, живших здесь сотни лет назад размеренным житием дальней провинции. Тут свой микромир, дома тесно сплелись в живописном танце, вышедшим из моды уж как лет триста, не меньше. Да, улицы до такой степени узки, что полукруглые балкончики одного дома попросту упираются в стену дома напротив, а терраска при входе в двухэтажную квартиру-каморку с зеленой дверкой, высотой меньше среднего роста человека, настолько мала, что едва умещает пару кашпо с цветами и стульчик для вечернего отдыха хозяина (или хозяйки) столь импозантного владения. И в этом вся прелесть старых Канн – нагромождение разноцветных домов на склонах холма, мостовые в густой тени, лестницы, обвивающие фундаменты причудливых жилищ, входные двери, больше походящие мерой на створку от большого шкафа. Атмосфера оазиса вымышленного Средневековья, укромное пристанище последних романтиков и мечтателей-поэтов среди заунывного пения пустыни прагматичности и лоска.

По пути к вершине холма еще встретится насупленная башня Железной Маски. Во всю ширину стены арка входного портала с наглухо забранным черными листами кованой стали проемом. На окне мощная тюремная решетка. Над замковым камнем арки мрачная железная маска. Картинная композиция. Ночь с багровыми тучами, ни души, яростный вой ветра, ломаные языки молний, вселенские раскаты грома, рев штормового моря и лик тени в окне за прутьями решетки – все это хорошо подошло бы для полноты восприятия башни. Но безмятежна лазурь неба, вокруг милые дома с прелестными крылечками, поют и радуются птицы; нечто предпочло затаиться в глубине толстостенных камер до времен туманных иллюзий будущего.

Венчает холм Старых Канн выразительный ансамбль из храма, крепости, смотровых площадок, двух садов. Церковь Божьей Матери Надежды (Notre-Dame de l’Esperance) внешне напоминает, скорее, монастырское оборонительное укрепление. Сплошной монолитной кладки из серого камня фасад, лишенный почти начисто каких-либо архитектурных украшений, высится неприступной стеной.