Бескрайние земли

Антонио Витор еще плотнее прижал свои длинные ноги, оперся подбородком на колени. Мелодия песни, которую какой-то сертанежо[6] пел неподалеку от него, терялась в необъятности океана, наполняя сердце Антонио Витора тоской по родине. Он вспомнил лунные ночи в своем городке, ночи, когда не зажигали лампы и он с большой компанией парней и девушек ходил ловить рыбу с моста, залитого лунным светом. То были ночи веселой болтовни и смеха, и рыбная ловля служила лишь предлогом для этих встреч, для нежных прикосновений, когда луна скрывалась за облаком. Рядом с ним всегда оказывалась Ивоне; ей было пятнадцать лет, но она уже работала на прядильной фабрике, была кормилицей семьи — содержала больную мать и четырех братишек — с тех пор, как отец ее пропал однажды ночью, исчез, не сказав никому ни слова. Он ничего не давал знать о себе, и Ивоне пошла на фабрику, стала кормить все пять ртов. Встречи на мосту были теперь ее единственным развлечением. Она склоняла свою каштановую головку на плечо Антонио и подставляла ему свои пухлые губы всякий раз, как скрывалась луна.

Антонио вместе с двумя своими братьями обрабатывал кукурузное поле неподалеку от города. Но эта работа так мало давала им и так заманчивы были слухи о большом спросе на рабочие руки и хороших заработках в южных краях, где какао всем приносит огромные деньги, что в один прекрасный день Антонио, как и отец Ивоне, как его старший брат, как тысячи других, покинул маленький городок в штате Сержипе, сел на пароход в Аракажу, добрался до Баии, провел там двое суток в ночлежке на пристани. И вот теперь он едет в третьем классе парохода, направляющегося в Ильеус. Это высокий, худой кабокло[7] с выпуклыми мускулами и большими мозолистыми руками. Ему двадцать лет, и сердце его наполняет тоска. Неведомое чувство овладевает его душой. Может быть, оно исходит от этой большой кроваво-красной луны? Или эту тоску навевает грустная мелодия, которую распевает сертанежо? Мужчины и женщины, разбредшиеся по палубе, толкуют о надеждах, которые они связывают с этими южными краями.

— Я поселюсь в Табокасе…— сказал один уже немолодой мужчина с редкой бородкой и вьющимися волосами. — Говорят, это край большого будущего.

— Но сейчас, я слышал, это дикое место. Там столько гибнет людей, помилуй господи… — сказал хриплым голосом низенький человек.

— Я тоже слышал такие разговоры… Но ни на грош не верю. Мало ли что говорят люди!..

— Как господь захочет, так и будет… — послышался голос женщины с шалью на голове.

— А я еду в Феррадас… — заявил парень. — У меня там брат, ему живется неплохо. Он служит у полковника Орасио, человека с большими деньгами. Я останусь с братом. Он уже подыскал для меня место. А потом вернусь за Зилдой…

— Невеста? — спросила женщина.

— Жена. Она осталась с двухлетней дочкой и скоро должна опять родить. Славная женщина.

— Ты никогда не вернешься… — сказал закутанный в плащ старик. — Никогда не вернешься, потому что Феррадас — это край света. Ты представляешь себе, что тебя ждет на плантациях полковника Орасио? Ты станешь работником или жагунсо[8]. Человек, который не умеет убивать, не представляет ценности для полковника. Ты никогда не вернешься… — и старик со злостью плюнул.

Антонио Витор слушал эти разговоры, но доносившаяся музыка — звуки гармоники и гитары — снова возвращали его к воспоминаниям о мосте в Эстансии, о прекрасном лунном свете, о спокойной жизни. Ивоне просила его не уезжать. Кукурузное поле прокормило бы их двоих; зачем же он так стремится уехать ради денег в места, о которых рассказывают столько дурного? В лунные ночи, когда небо было усеяно звездами — их было там много и они были так красивы, что от них туманился взор, — он сидел бывало на берегу реки, погрузив ноги в воду, и строил планы, как он поедет в эти края, в Ильеус.

Те, кто уехал раньше, писали, что деньги там заработать легко, что можно даже получить большой участок земли и засадить его деревьями какао, которые приносят плоды золотого цвета, стоящие дороже самого золота. Земля расстилалась перед теми, кто приезжал, и она еще никому не принадлежала. Она могла стать собственностью того, у кого достаточно мужества, чтобы проникнуть внутрь леса, выжечь деревья и кустарники, засадить расчищенную землю какао, кукурузой и маниокой, кто готов несколько лет, пока деревья не начнут приносить плоды, питаться только поджаренной мукой да случайно подбитой дичью. И тогда придет богатство, польются такие деньги, что человек не в состоянии их истратить; появится свой дом в городе, сигары, ботинки со скрипом. Время от времени из края какао приходило сообщение о том, что кто-нибудь из поселенцев умер от пули или от укуса змеи, что его закололи кинжалом в поселке или застрелили из засады. Но что такое человеческая жизнь по сравнению с богатством, которое ожидает тебя?