Бескрылые

— А мне больше напоминает морковку для ослика. — Арбуз изобразил, что пялится на что-то перед глазами и хватает воздух ртом.

— Так и есть, — рассмеялся, глядя на представление товарища, Долговязый. — Морковка весьма сладкая, то есть эффективная, эта заповедь погружает человека в определенный цикл.

— Да мы проживаем сплошными циклами! — воскликнул Арбуз. — День и ночь, например, куда погружаться-то еще.

— Ты сейчас назвал цикл физического тела. — Долговязый проморгал от брызг глаза. — Душа разговаривает с Богом, пока тело отдыхает.

— Лунные фазы? — Арбуз внимательно посмотрел на друга, не перестающего грести.

— Цикл эмоционального тела, душа разговаривает с Богом, пока соответствующее тело обретает баланс.

— Весьма эмоционально воет на луну, — пошутил Арбуз. — Хорошо, времена года?

Долговязый не задумываясь ответил:

— Цикл эфирного тела, душа разговаривает с Богом, пока эфирное тело увядает, расцветает, плодоносит или «умирает».

— Принято, — воскликнул Арбуз, пытаясь перекричать вопль ветра, шквалом налетевшего на утлое суденышко. — Ну а день субботний, что за цикл?

— Цикл ментального тела, — Долговязому также пришлось повысить голос, — то, что ближе всего человеку, пребывающему в физической оболочке. Душа разговаривает с Богом, потому что… так заповедано, в определенное время.

— Железный аргумент, — торжественно произнес Арбуз, также не переставая работать обеими руками. Сверкающие в грозовом небе молнии приближались к несчастным путешественникам с невообразимой быстротой.

— Тем более в субботу, — буркнул под нос Долговязый, стараясь грести в такт лихорадочным движениям товарища. — Самое время, пока еще не поздно, перейти к следующей заповеди.

— Согласен, не будем терять времени, — прерываясь на частое дыхание, произнес Арбуз. — Итак, вспомним родителей.

В этот момент яркая стрела молнии ударила совсем рядом, с шипением исчезнув в морской пучине.

— Не спорю, мама, — испуганно прошептал Арбуз. — Я делаю это редко, но сейчас о другом. Почему закон заставляет, а ведь он именно заставляет, ибо за нарушение обещана кара, почитать, а не просто любить? Почитание заслуживается качествами либо деяниями, родители же появляются в жизни человека «случайным», с его точки зрения, образом и частенько представляют собой людей, достойных скорее порицания (опять же, по понятиям общества), нежели восхищения.

Любить того, кто с тобой от момента появления в этом мире с заботой и лаской, порою условными, легче, нежели почитать обладателей кармических хвостов, не очень-то нравящихся их ребенку. Жду твоих объяснений.

— Ответ прост. — Обессиленный Долговязый перестал сопротивляться волнам и сложил руки между ног. — Соблюдающий эту заповедь не совершит ошибки Адама по отношению к Господу Богу, родителю своему, и не покинет Рая. Это иное озвучивание первой заповеди, через принцип подобия — «Наверху как внизу». Человеку «подсовывают» уважение к старшему, к его родителю, дабы донести до сознания нерадивого дитя (молодой души) величие самого старшего родителя, то есть Бога. А самого родителя «призывают» к проявлению мудрости, намекая на соответствие Богу, коей ответ несет за своих детей.

Он снова принялся грести, а Арбуз, потерев вздувшиеся мозоли, перешел к шестой строке:

— Не убий. Для чего эта заповедь? Не служит ли она скорее напоминанием о возможности такого злодеяния, нежели фактором, его останавливающим? Знаешь ли ты (можешь ли представить) хоть одного человека, который, едва родившись, желает лишить жизни кого-нибудь себе подобного? Разве кто-то думает об этом? Древо, в лесу растущее, не имеет замысла упасть во время грозы на соседа с целью поломать его ветви, травы вряд ли ждут бури, дабы сплестись друг с другом и вырвать корни из земли, а лежебоки камни не надеются на скорое землетрясение, чтобы расколоть соседям черепа, да и животные пожирают себе подобных с целью пропитания, что чуждо человеческой натуре и не требуется ему вовсе. К чему закону, останавливающему деяние сие, изначально о нем заявлять как об имеющем место быть среди человеков?

Волны беспощадно лупили по тазу, гребцов кидало от борта к борту, разговаривать становилось все труднее. Поджидая удобного момента, Долговязый собирался с мыслями, а затем, в миг относительного затишья, быстро выкрикивал отдельную фразу. Вот его ответ, приводим здесь в непрерывном виде:

— Не забыл ли ты, мой друг, что человечество есть Каиново племя, и такой выбор сделал сын Адама не по собственной воле, но влекомый замыслом Творца. Посему и заповедь такова, ибо код убиения посеян в сознание человека, а значит, надобно было нейтрализовать его (код).

— Что ж получается? — искренне изумился Арбуз. — Творец одной рукой дает, согласно его же замыслу, возможность лишать жизни, а другой пишет заповедь, запрещающую деяние это, но в таком случае идеален ли сам Замысел?

Молния, распустившаяся великолепным, ослепительным цветком над его головой в сопровождении ужасающего грохота, напомнила человеку в тазу об уважении к Высшим Силам.