Бескрылый ангел

Послышался всплеск, визги. Хохот Руфина подхватили сотни. Марк зажал уши, закрыл глаза… Раз, два, три, четыре, пять… Перед глазами снова плыли светящиеся шары. Почему я один, ведь за этими стенами сотни людей? Среди них отец, Андрей, Никита…Ангелина… Ну почему, почему никто не выйдет? Холодно. Уже осень. Странно. Она пришла так незаметно. Почему никто не выйдет, почему никто не выйдет, почему никто не… Я хочу, чтобы кто-нибудь вышел, ну хоть кто-нибудь. Ну пожалуйста. Почему вам так интересен этот Руфин?

— Как вы думаете, какое сейчас время года? — снова полился красивый голос Серебряного Элвина.

— О-осе-ень! — ответили сотни выкриков, перемешанных со смехом.

— Нет, уже пришла зима, — мягко возразил Серебряный Элвин. — Вода в этом бассейне совсем замерзла. Верите?

— Верим!.. Не-ет!..

— Кто не верит, может подняться на сцену и убедиться, что вода в бассейне превратилась в лед…..А знаете, что может растопить лед?

— Солнце!.. Огонь!.. Весна!..

— Все это верно, но лучшее средство, — Серебряный Элвин выдержал паузу и загадочно произнес. — Красивая песня.

Голос Андрея перекрыла приятная грустная мелодия. От альта Ангелины и осеннего ветра Марка охватил озноб. Значит, Королина Рубинова…

Ты устало идешь навстречу мне,
Отражаясь в весенних лужах.
Мы так долго мечтали о весне,
Но теперь нам уже не нужен
Сумасшедший апрель,
Его капризы так нелепы.
Как привыкли мы к белой зиме,
Как привыкли мы к белой зиме,
Как боится, боится зима,
Зима умереть.

Никита отдал свою песню Ангелине. Ну и что! Теперь его, Марка Софонова, это не должно волновать. Но все- таки, почему именно ей? Голос Ангелины рвался в небо. Как она могла! Взмыть бы высоко над землей со всеми ее мелкими ненужными страстями и заботами!

Твои мысли печальней, чем луна,
И грязей весеннего снега.
Скоро в заспанный город придет весна
И напомнит тебе обо мне
Сумасшедший апрель.
Его капризы так нелепы.
Как привыкли мы к белой земле,
Как привыкли мы к белой земле,
Как боится, боится зима,
Зима умереть.

Но у него нет крыльев! Горячий ком подступил к горлу. «Никогда не плачь, если хочешь быть сильным», — всплыли в памяти нахмуренные брови деда.

Марк спрятал лицо в колени, зарыдал громко, безудержно. Потом устало поднялся и, совершенно опустошенный, поплелся домой, и струи дождя, смешиваясь со слезами, скатывались по его щекам.

Глава 19 Освобождение

А потом была зима. Холодная белая пелена словно отгородила Марка от всего мира, так равнодушно и безжалостно разочаровавшего его. Он, Марк Софонов, больше никому и ничего не должен, никакие узы несуществующих любви и дружбы больше никогда не свяжут его. И он больше никогда не будет писать картин, непонятных, никому не нужных. А он так хотел любить, так хотел счастья и так слепо верил жизни. А она привела его на край пропасти.

И нет пути назад, где нет ничего, кроме змей, и нет крыльев, чтобы взлететь, и даже не осталось сил сделать последний шаг в пустоту. Нет, у него осталось еще немного гордости! Он будет жить, это жизнь, лживая и бессмысленная, умерла для него.

Марк не отвечал на звонки, перестал встречаться с Андреем и Никитой и, замкнувшись в четырех стенах своей комнаты, находил мрачное удовольствие в своем одиночестве.

А когда растаял последний снег, он, к огромному удивлению и удовольствию Вячеслава, надел строгий костюм и, взяв с собой папку для бумаг, отправился в «Эйфорию».

Марк шел по весеннему городу, равнодушно осматривая девушек и женщин, стучащих каблучками по сухому асфальту, и вдыхая запах духов. Да, теперь у него, Марка Софонова, будет много, очень много женщин. Он будет просто использовать их. Ведь они сами хотят этого. Им нужны деньги. А у него, Марка Софонова, будет много, очень много денег. «Эйфория» будет приносить в два, в три раза больше прибыли. И поможет ему в этом Андрей со своей неуемной фантазией, ведь друзья хороши только тогда, когда приносят пользу.