Бесноватый Цесаревич

-Здравствуй, Константин. Объяснись, почему ты первым делом не доложил о своём приезде?

-Я доложил вашему адъютанту, что прибыл. Но по его словам вы были заняты и запретили вас тревожить. Когда я покидал Зимний, то ещё раз обратился к адъютанту, но вы были заняты уже следующим делом.

-Это так. Но ты мой сын, а не какой-то проситель, — произнёс Павел и опять начал нарезать круги по комнате.

Смотрелось это забавно, но я не собирался улыбаться даже мысленно. Это разговор, наверное, один решающих моментов в моей нынешней жизни, после достопамятного диалога в беседке с Екатериной. Мне нужно расположение Павла. Понятно, что он истеричный и непоследовательный человек, но другого Императора в России пока нет. Придётся работать с тем, что есть.

-Субординация и дисциплина — это первое чему учит армия, — произнёс я с максимально серьёзным лицом, — Если все ваши дети будут забегать к вам в кабинет по поводу и без, то это будет походить на балаган. Всё должно быть в строгом соответствии с уставом, иначе не будет никакого порядка.

Павел чуть не подпрыгнул от восторга. Подбежал ко мне и обнял. Потом схватил меня за руку и усадил в кресло, сам сел рядом.

- Сын, я всегда знал, что ты моя опора и надежда. Никогда не верил всем глупым сплетням про тебя. Именно порядок и строгое выполнение всех правил спасёт нашу империю. Сегодня мы как раз занимались обсуждением важных законов. Законов, которые облегчат жизнь людей и поведут нашу державу к подлинному величию. И в первую очередь будут введены мундиры по гатчинскому образцу. Также сегодня мы согласовали будущий закон о запрещении перехода крестьян с места на место. Порядок должен быть во всём. Хватит всей этой вольницы.

Честно говоря, я растерялся и это мягко сказано. Думал, что Павел не будет начинать своё правление с глупого указа, который разозлил буквально всех, а особенно военных. И если окончательное закрепление крестьян было подачкой дворянству, абсолютно не нужной, с моей точки зрения. То все эти прусские мундиры, косы и букли были самым настоящим бредом. Русское общество гордилось и любило свою армию. Поэтому переодевать своих солдат на прусский манер, было несусветной глупостью. Я надеялся, что Екатерина провела какие-то беседы со своим сыном. Так как я ей достаточно много рассказал о его непоследовательности и ошибках, приведших к убийству. Вот только не учёл упрямый, переходящий в мнительность характер Павла.

-Отец, я не настолько хорошо знаю законы о крестьянах. Но не стал бы торопиться. Всегда полезно иметь какой-то козырь в торге с дворянством. Дать им сейчас, чуть ли не в первый день правления, какие-то привилегии, значит, показать свою неуверенность.

Павел опять вскочил и начал быстро ходить по гостиной. Потом резко остановился и вернулся в кресло.

-А ты повзрослел, Константин. Правильная мысль. Все эти нахлебники могут подумать, что я решил их умаслить. Что ещё можешь сказать?

-Деньги.

-Что деньги? — спросил Павел, подавшись вперёд.

-Оставила ли тебе бабушка в наследство много денег? И перекроют ли доходы этого года расходы?

-Ха-ха, — нервно хохотнул Павел, — Будто ты не знаешь её щедрую натуру и привычку дарить подарки всяким проходимцам. Скажу тебе по секрету, у нас долгов перед голландскими кредиторами более чем на сорок миллионов золотых рублей, чистый доход казны будет едва больше одиннадцати.

Таких деталей истории правления Екатерины я не знал. Ничего себе у них дефицит бюджета. Тем более странным выглядел указ о переходе на форму прусского образца. Тут надо двадцать четыре часа финансами заниматься, а он собрался армию переодевать. Плюс это огромные дополнительные расходы. Речь же не только о смене цвета мундиров. Надо будет поспрашивать, кто получит подряд на пошив нового обмундирования. Ну, вот такой я скептик и не верю в душевные порывы нового императора. Наверняка эти порывы подогревает кто-то из его окружения, желающий набить карманы на военных подрядах

-Может, с обмундированием тоже стоит повременить? — произнёс я и, видя готовящегося вскипеть Павла, быстро продолжил, — Зачем менять форму всей армии? У нас есть гвардейские полки, коих в столице достаточно. Надо начать с одного из них, посмотреть достоинства и недостатки нововведений, а потом переодевать и переобувать армию. Нужно подумать о разнице в погоде между нами и Пруссией, у нас гораздо холоднее. Вдруг прусская епанча совсем не греет, башмаки жмут или рейтузы жопу натирают, — добавил я грубоватого юморка.

Павел, который был сначала готов взорваться от возмущения, начал ржать как конь. Я подумал, что он сейчас с кресла упадёт. Но потихоньку Павел успокоился, достал платок и вытер выступившие слёзы. В гостиную заглянул адъютант, но Павел махнул ему рукой, успокаивая ретивого служаку

-Узнаю тебя, сынок. Ты неисправим, но в твоих словах есть правда. Переоденем пока один из полков и посмотрим, как они примут изменения. По епанче ты не угадал. Есть уже замена, называется шинель[1]. Думаю, она придётся всем по душе.