Бесоборец

А затем к трибуне вышел Ильин. Ректор разразился долгой, полной пафоса речью, от которой через две минуты меня стало клонить в сон. Иван Павлович выступал в неподражаемой, до полусмерти изматывающей манере. Видно было, что он еще в молодости продал душу демону – покровителю чиновников, и получил в обмен на это особенный дар. Трехминутная беседа с Ильиным выматывала больше, чем двухчасовая пробежка. Создавалось впечатление, что старик пьет из слушателей жизнь пристальным взглядом своих выпученных глаз. Казалось, что прошло несколько часов, но когда я покосился на часы, оказалось, что минуло только двадцать минут.

– Кажется, он ворует время жизни, – пробормотал я Муромцевой. – Иначе как еще объяснить то, что мужик на седьмом десятке выглядит на сорок.

– Мне кажется, это результаты мезоамериканской медицины, – поправила меня Виктория. – Но в твоих речах есть доля правды.

Ректор отошел, и слово взяла Анастасия.

Она вышла на трибуну, осмотрела аудиторию. На ее лице заиграла добродушная улыбка, в которой проскользнул оттенок снисходительности. Хотя, быть может, это заметил только я.

– Добро пожаловать в стены Академии, – начала Святогорова, – старейшего учебного заведения в Империи…

Начала сестра хорошо, но из зала раздалось сдавленное:

– Ик!

Сперва Анастасия не обратила никакого внимания на этот звук.

– От нас ждут достижений и отличных результатов…

Но икота из аудитории повторилась. И первокурсники начали удивленно переглядываться, не обращая внимания на оратора.

– Мы не можем подвести…

– Ик! – на этот раз звук вышел особенно громким, и сестра замолчала, вглядываясь в ряды студентов.

Виной всему была девочка-блондинка, которая сидела в среднем ряду аудитории, на крайнем месте у прохода.

– С вами все хорошо? – обращаясь к ней, уточнила Анастасия.

Щеки девушки стали пунцовыми:

– Да, простите, – забормотала она. – Со мной такое случается, когда я очень сильно волнуюсь. Сейчас.

Она принялась копаться по карманам пиджака. Затем полезла в рюкзак:

– Да где они? – бормотала она. – А, вот.

Некоторые студенты заулыбались, глядя на разворачивающееся шоу. В аудитории послышался приглушенный шепот и смешки.

– А, вот они!

Девушка улыбнулась и достала из рюкзачка пачку разноцветных леденцов.

– Мне их психолог посоветовал. Когда волнуюсь, – пояснила она и закинула одну из конфеток в рот. – Сейчас мне станет легче. Продолжайте, пожалуйста. Вы очень интересно рассказываете.

– Спасибо, что позволили. Это весьма уместно, – процедила Анастасия, и открыла было рот, чтобы продолжить, но в этот момент девушка захрипела.

– Да что опять? – недовольно протянула с трибуны сестра.

Вместо ответа блондинка принялась показывать пальцем себе на грудь. Она с сипением пыталась втянуть в легкие воздух, но получалось у нее плохо.

– Черт! – прошипел я и сорвался с места, на ходу активируя Плетение регенерации. Я почувствовал Силу. Калинин и члены охранки, скорее всего, приготовились защищать наследника. Но сейчас было не до этого.

Девушка уже начала заваливаться в проход, когда я прыжком оказался рядом. Приложил ладонь к ее спине:

– Давай же…

Блондинка захрипела, закашлялась, и конфета вылетела из ее рта. Описала дугу и угодила в волосы стоявшей за трибуной Анастасии.

– Как ты? Цела? – отбросив правила этикета, спросил я, глядя на блондинку.

– Д-д-да, – неуверенно ответила она, щупая ладонью горло.

На щеках девушки и правда начал появляться румянец. А дыхание было ровным. Регенерация, в которую я вложил Слово усиления, сняла даже приступы удушья.

– Кажется, у нас есть герой, который только что спас жизнь одной из первокурсниц!

Ректор оттеснил Анастасию от трибуны и подошел к микрофону. И я почувствовал, как все первокурсники уставились на меня.

– Девушка могла умереть. Если бы не этот юноша.

В аудитории послышались аплодисменты. Словно студенты только и ждали команды, чтобы выразить уважение спасителю.

– Как вас зовут? – обращаясь ко мне, спросил ректор.

– Никита, – неохотно ответил я, поднимаясь с лестницы. – Святогоров.

В аудитории начались тихие шепотки:

– Он сегодня отправил в лекарское отделение Добрынина и Чехова, – послышалось рядом со мной.

– Говорят, меньше чем за минуту, – добавил кто-то.

Я усмехнулся: как же быстро распространяются слухи. Видимо, товарищи Добрынина не стали отпираться и рассказали все как было.

– Теперь ему точно конец, – добавил третий. – Добрынины этого не простят.

– Да кому там прощать? От семьи остались брат да сестра, – возразил кто-то, и в голосе явно слышалось презрение. – Говорят, даже дружинники ушли. Не признали младшего князем.

– Вы совершили доблестный поступок, Никита, – мигом прервал шепотки ректор.

Я протянул руку, помогая блондинке встать с пола.

– Спасибо, – глядя себе под ноги, смущенно пробормотала она.

– Можно проводить ее в лекарский блок? – уточнил я, глядя в сторону трибуны. Сидеть в аудитории и быть объектом обсуждений, слухов и домыслов мне не хотелось.

– Разумеется, – кивнул ректор.