Бесодиада

Нас встретил какой-то очень высокий и крепкий мужчина, и мы с Пашей и столичным депутатом долго беседовали с ним в его кабинете. Честно говоря, я не очень понимал, о чём именно говорил этот высокий и крепкий мужчина, но Паша был как-то странно “узахвати”, и всё время почему-то ему улыбался. По правде говоря, я вообще не интересуюсь политикой, и телевизор особо не смотрю. Так, разве что спорт или какой-нибудь фильм. Новости, упаси Бог, никогда. Но что-то в лице этого крепкого мужчины мне показалось знакомым. И когда я понял, что это чемпион мира по боксу, я подумал:

– Боже Правый! Куда я попал?

Я и так не особо понимал, где мы находимся, а в этот момент, как выражается мой брат Паша, я зовсим “загубылся”. Шёпотом я обратился к Паше:

– Паша, кто это?

– Це ж наш боксер.

– Це я уже понял. Здесь что он делает?

– Як шо!? Вин же мэр.

– Как мэр!? Он же боксёр!

– Ни, вин вже мэр. Это його брат боксер, но зараз вже не боксуе.

– А брат что тоже мэр? – слегка испуганно, спросил я.

– Ни, вин нормальный.

– Слушай, Паша, а у нас, что все мэры знаменитости?

– Ни, ни. Поки ще ни. Тильки цей.

Последнюю каплю к моей обескураженности добавил неожиданный вопрос столичного депутата крепкому мужчине в конце нашего разговора.

– А какая столица в Таиланде? А то я что-то подзабыл, —спросил он.

– Бангладеш! Я там був, – приободрился чемпион возможности поговорить на отвлечённые темы без специфической терминологии, так сказать, на человеческом языке. – А шо, шото надо?

И не дождавшись ответа, стал как-то сбивчиво рассказывать нам о разном и о главном одновременно.

– Бангкок, – тихо произнёс слегка разочарованный Паша, и мы вместе с удовлетворённым столичным депутатом покинули просторный кабинет.

Но мне всё же хотелось бы обязательно упомянуть о другом очень коротком, но более важном и в тоже время сложном и неоднозначном эмоциональном моменте, возникнувшем в процессе одной из наших экскурсий. Очень сильное, если не сказать больше, впечатление на нас с Пашей произвел памятник Родина-Мать. Это монументальная скульптура, расположенная на территории музея истории нашей страны в Великой Отечественной войне. Мы долго заворожённые снизу вверх смотрели на эту огромную статую. Она действительно передаёт величие и силу тех людей, которые её построили. Величие памятника и выражение её лица говорят об их бесстрашии и непобедимости. На картинках она выглядит совершенно не так грандиозно, как в жизни. И Паша вдруг у меня спросил:

– Ця Батькивщина-Маты це наша статуя Свободы?

Честно говоря, я не сразу нашёлся, как ответить. Такой глубокой аллегории вряд ли кто может ожидать от слов дауна. Вот и я не ожидал. На меня непроизвольно произвело сильное впечатление такое неоднозначное, но в тоже время очень точное и ёмкое сравнение.

– Наверное, да, Паша. Эта наша статуя Свободы, – ответил я.

Глава

8

.

Первым было слово

Не могу не признать, нам с Пашей такая “крутая” жизнь в столице нравилась. Мне вообще трудно представить, кому может не понравиться “халява”. Причём публичная и дорогостоящая. Как выразился наш харизматичный столичный депутат: “Софиты политической арены в нашей стране особенно в последнее время стали притягивать очень талантливых людей”. Я только не совсем понял, причём здесь талант, но в остальном это звучало красиво. Тем более что реплика предназначалась какому-то народному депутату в качестве комплемента, хотя мне так не показалось.

Наша с Пашей работа в столице приобретала уже весомый характер. Название партии Паши стало появляться на билбордах. Нас стали узнавать, можно сказать, на улице и всё чаще приглашать на телепередачи и интервью, но мы уже работали только по предварительной записи. Мы с Пашей стали одеваться в деловые костюмы каждый день, вести, так сказать, деловой образ жизни. Мы встречались с разными политиками, присутствовали на партийных собраниях и публичных выступлениях, так сказать, находились в центре внимания телевизионных камер. По просьбе столичного Паша по большей части молчал, сидя на самых почётных местах рядом с уже раскрученными политиками и персонажами. Видимо, это было тактически необходимо.

Потом нас с Пашей отправили ходить по разным государственным кабинетам в сопровождении каких-то, если я правильно запомнил, лоббкистов, этаких профессиональных ходоков, что иногда напоминало мне о хождениях “по мукам” и кабинетам соцслужб в попрошайничестве Пашиных льгот. Но сейчас это выглядело совершенно иначе, уже с изменённым статусом. Ещё не Ваше, так сказать, Превосходительство, но уже Ваше Благородие. Подобные хождения носили какой-то деловой характер и должны были со временем оказать влияние на дальнейшую судьбу молодого политика.