Беспечность волхвов. Часть 2

— Да ну вас. Сейчас технический прогресс идет семимильными шагами. Майор Пронин им не по душе видите ли. А помните говорящую пудреницу? Кино еще такое было в пятидесятых. Детективчик получился что надо. А теперь мобила у каждого пацана есть. А прошло-то всего ничего времени. Считай, все это случилось при нашем веку. Вчера это была фантастика, а сегодня у каждого в кармане. Мы этапы своей жизни отмеряем сменой моделей мобильников.

Мозговой штурм под коньяк

Геннадий с Леонидом еще только по инерции всхлипывали от смеха. Лицо Богданова стало посерьезнело:

— Ну, чего? Все? Разбегаемся по своим норам?

Суржиков почесал затылок и вздохнул:

— Да у меня тут новая идея нарисовалась. Только, сомнений много. Помощь нужна.

Кречетов облегченно вздохнул:

— Ну, вы тут, разговаривайте, а я в комнате бухну чуть-чуть.

После ухода Николая, Леонид обреченно уставился в окно. Суржиков виновато посмотрел на него:

— Что нет настроения для разговора?

Леонид вытянулся ноги сидя на стуле и скрестил на груди руки:

— Ой, да какая теперь разница? Есть настроение, нет. Может нам к Коле присоединиться. Я бы заглотил сейчас грамм сто для поднятия духа.

Геннадий повеселел:

— А что? Это мысль.

Суржиков заглянул в комнату:

— Мы тебе, не помешаем?

Кречетов сидел развалясь в кресле закинув ноги на раритетный стол. В руках у него был стакан из толстого стекла с коньяком. Он закряхтел, спуская ноги на пол и потянулся к полу за бутылкой:

— Заходите, я слышал все, сейчас стаканы организую. Но заранее предупреждаю, с закусью у меня плохо. Не люблю посуду мыть. Поэтому обхожусь шоколадками.

Суржиков смущенно потер рукой под носом:

— Пойдет.

Николай расставляя на столе дополнительные стаканы и добавил:

— Зато выпивкой запасся впрок.

После второго стакана лица у друзей порозовели и из глаз исчезла безнадежность. Николай это прокомментировал по своему:

— Ну что? Жизнь налаживается? Ой ребята, в каких я только передрягах не бывал. И ничего. Жив. Так что, не расстраивайтесь. Отдавим мы им хвост. Не сразу, конечно. Но отдавим. Одно могу сказать точно. Глушить эти гады вас не собираются. Вы им живые нужны. А с остальным мы разберемся.

На этом душеспасительную речь Николай решил закончить. Он удовлетворенно развалился в кресле и сделал небольшой глоток из своего стакана. Богданов, поддавшись действию алкоголя и рече Кречетова, посмотрел на Суржикова, расслабленно буркнул:

— Ну, чего ты там напридумывал? Вещай.

Геннадий наморщил лоб:

— Понимаешь, я тут подумал. Вот зверье разное, да и человек, наверняка, до того как изобрел речь, ведь общались как-то.

Леонид задумчиво пожал плечами:

— Ну наверное. Они и сейчас общаются. Общественные насекомые используют запахи. Животные тоже без членораздельной речи обходятся без проблем. И что?

Суржиков радостно продолжил:

— Так вот, я и говорю. Речь она даже полностью не отражает всего спектра общения. Я и задумался. Значит должны быть и другие информационные каналы. Собаки, кошки, они ведь понимают человека на интуитивном уровне. А как?

Леонид стал приобретать интерес к разговору:

— Ясен перец. Конечно, понимают. Только до конца не ясно как?

Суржиков попытался удержать инициативу в разговоре:

— Погоди, погоди, дай сказать немому. Я вот, что подумал. Речь она, конечно, благо. Но за все приходится расплачиваться, как ты знаешь. Это закон природы. Короче платой за членораздельную речь стала потеря возможности общения а интуитивном уровне.

Богданов возразил:

— Ну это ты, положим, загнул. Я тебя довольно хорошо понимаю и на интуитивном уровне.

Суржиков его подначил:

— А как это происходит, ты понимаешь?

Леонид раздраженно запыхтел:

— Ну как, как? Понимаю, да и все тут. Коля плесни еще коньячка.

Суржиков подался вперед, и увлеченно затараторил:

— Вот, вот, вот. А я кажись допер. Через гипноз. Некоторые люди сохранили в себе эту возможность. Ну, про Вольфа Мессинга все слышали. Я тут поковырялся в интернете. Ты про Бокия слышал?

Богданов скривил рот и наморщил лоб:

— Ну так. Кое что. Знаю, что был такой чувак В НКВД.

Суржиков подхватил:

— Во-во-во. И в Аненербе этим занимались. Только это все засекречено до сих пор. Значит, можно предположить, что у людей был еще какой-то скрытый канал общения.

Богданов подозрительно уставился на Геннадия:

— Ты это сейчас на ходу придумал? Коля тебя на эту мысль натолкнул, когда учил как с нашими недоброжелателями справиться?

Суржиков скорчил недовольную физиономию:

— Ну что ты ей богу? Все бы тебе подковырнуть побольнее да по обидней.

Богданов поморщился:

— Ладно, извини, извини. Не хотел обидеть. Просто настроение дурацкое. Рассказывай.

Суржиков с минуту обиженно молчал, а потом продолжил:

— Это я в продолжении той работы по органическими реакциями на микроуровне.

Леонид заинтересованно повернул к Геннадию голову. Суржиков продолжил: