Беспечные ездоки, бешеные быки

Утром по понедельникам Антея проводила на студии совещание. Стоило завести разговор о «Грейстоке», как она заявляла:

«Таун просит ещё две-три недели». При этих словах лицо Уэллса багровело, потому что ему опять предстояли переговоры с наследниками Эдгара Раиса Берроуза [174], владельцами прав на «Тарзана». Однажды, во время очередной прогулки с Тауном, Антея обратила внимание на группу мускулистых женщин активно разминавшихся на пляже напротив дома Роберта и спросила его:

— Кто такие, Таун?

— Хороши, не правда ли?

— Хороши или нет, не знаю, но кто они?

— Олимпийский резерв! Да-а!? А у тебя-то они что делают? Понимаешь, крутится тут в голове одна идейка! Да что ты!

— Да, всего будет намешено: и гетеросексуальные, и гомосексуальные сцены, масса потрясающих тел. Для Джека хочу написать, а назову — «Личный рекорд».

Сильберт почувствовала, как непроизвольно стиснула зубы, о сдержалась. На следующий день она довольно игриво сообщила подчинённым:

— Слушайте все: у Тауна родилась новая история, в которой будет много гетеросексуального, гомосексуального и масса красивых тел…

Уэллс привстал из-за стола и она решила, что он собрался наноситься на неё и прикончить.

— Знаю, всё знаю, не возбуждайтесь, лучше посмотрим на ситуацию с другой стороны. Не лучше ли позволить ему снимать картину здесь, под нашим контролем и со взрослыми, чем отпустить одного в Африку, где он будет работать с детьми, механическими, а главное — живыми шимпанзе. Думаю, это разумно не только в плане творчества, но и с точки зрения бизнеса.

Так Сильберт убедила всех в том, что им несказанно повезло, что вместо «Грейстока» они займутся «Личным рекордом».

Сюжет «Личного рекорда» отдалённо напоминал скандальную историю о том, как тренера уличили в сексуальной связи с одной из своих воспитанниц. На первый взгляд, что общего между киноисториями про обезьян и атлетов? Но, по сути, это очередная версия на тему о загубленной невинности, естественной грации первобытного человека или, в изложении Тауна, первобытной женщины.

Между тем, пока Пайн нянчила малышку Скип, дом в Малибу наводнили амазонки. По пляжу постоянно разгуливали три-четыре женщины топлесс, причём все были ростом за метр восемьдесят. «Таких уродов мне видеть ещё не доводилось, — делится впечатлением Пейн. — Это были метательницы копья, толкательницы ядра, элита в своём роде. Песок теперь у нас был по всему дому, а в каждом углу валялись кучи грязных носков. И это при врождённой брезгливости Роберта! Невероятно! Одни носки, по-моему, доконают кого угодно. По мне, так лучше он пустил бы в дом диких обезьян! Ради фильма он наплевал на всё и отправился в сумасшедшее путешествие, которому не видно конца».

К бунгало на студийной площадке Таун подкатывал на красном «Мерседесе», неизменно в одном и том же наряде — джинсах и гавайской рубашке за 175 долларов. Во время ходьбы его локоны развевались как у ветхозаветного старца. По офису он дефилировал исключительно в розовом полотенце, обёрнутом вокруг пояса. Из-за угрозы актёров начать забастовку, он в рекордные для себя сроки закончил сценарий. Откладывать работу над фильмом было нельзя — соискатели олимпийских наград вот-вот должны были отправляться в Москву. Николсон отклонил предложение поучаствовать в картине и Таун заменил его Скоттом Тленном. На одну из главных женских ролей он пригласил Мари Хемингуэй, на другую — легкоатлетку Патрицию Доннелли.

Ещё на подготовительном этапе группа поняла, что Таун взялся не за своё дело. «Он по-настоящему закопался. Приходилось быть и режиссёром, и продюсером, и сценаристом, постоянно иметь дело с массой людей, принимать решения каждую минуту», — вспоминает его ассистент Патти Джеймс. «Он не умел принимать решения, а это очень выводит», — отмечает Майкл Чэпмен, главный оператор, отснявший большую часть картины. Таун жаловался, что, пытаясь получить ответ на свой вопрос, люди не давали ему прохода, сопровождали даже в туалет, донимая расспросами через дверь кабинки, где он надеялся отсидеться. «Когда становилось совсем туго, — добавляет Джеймс, — он звонил Уоррену».

К производству «Личного рекорда» приступили в начале лета 1979 года. Но уже через несколько недель стало ясно, что группа отстаёт от графика. Тут подоспела и забастовка актёров. А Таун, между тем, завёл роман с Патрицией Доннелли. Теперь, когда съёмки приостановились, а съёмочная группа возвращалась в Лос-Анджелес, до Тауна дошло, что Джулия может узнать о его связи с актрисой. Жена только начала приходить в себя после гистерэктомии, когда Таун признался ей в измене. Со слезами на глазах он взмолился: «Прости, я такого наделал, такого! Прости, я не нарочно». Он клялся, что произошедшее не более чем мимолётное помутнение рассудка, но Пейн решительно настаивала на разводе. По её словам, пытаясь вразумить жену, Таун твердил: «Ты уже в возрасте, кто на тебя позарится! Останешься на улице и Скип возненавидит свою мамочку, уж я-то позабочусь!».