Беспечные ездоки, бешеные быки

На пляжной вечеринке, которую каждый год по случаю Дня труда устраивали Майкл Айзнер и Нейл Даймонд, Таун увиделся с Дэвидом Геффеном. Порвав с «Уорнер», Геффен позиционировал себя как независимого деятеля и в настоящий момент занимался продажей своей музыкальной компании гиганту «Эм-Си-Эй» [175]. Режиссёр просил помощи. Случилось так, что Геффен посещал того же психиатра, что и Таун с Битти. Доктор Мартин Гротьян посоветовал Геффену не связываться с Тауном, потому что тот — «чокнутый», но добавил, что чокнутых сейчас много и Геффен — не исключение. Кроме того, Таун — старинный друг. Подумав, Геффен согласился оплатить стоимость повторного запуска картины из своих средств, пока его приятель Диллер из «Парамаунт» не возьмёт производство в свои руки.

Оба, и Таун, и Геффен, скоро пожалели об этой встрече. По одной из версий, неприятности начались сразу, как Геффен попытался получить долю в двух будущих сценариях Тауна в обмен на свои деньги, вложенные в возобновление производства «Личного рекорда». Объяснял он это тем, что рисковал личными средствами. Но тут, якобы, Тауну позвонил Диллер и заявил: «Позволь мне быть откровенным: Дэвид Геффен ничем не рискует, я забираю твою картину». Считалось, что Таун понятия не имел об участии в затее Диллера и решил, что Геффен пытался его надуть. Вот что по этому поводу говорит Геффен: «Наглая ложь! По соглашению я временно вкладывал деньги — на период забастовки — и получал за это долю в его следующем фильме «Текила Санрайз». Всё было предельно ясно с самого начала и он прекрасно об этом знал».

Как бы там ни было, съёмки возобновились. Площадка напоминала слёт кокаинистов. Художник по костюмам прозвала режиссёра Нюхнул-Написал. Рассказывает монтажёр Бад Смит: «Если ты с Робертом на короткой ноге, значит, наркотиков — море. Обычно часа в четыре утра они ругались с Патрицией, в коридоре шум, крик, гам. Наутро она — никакая. Отснятый материал его мало интересовал, потому что основное время уходило на девочек. Он был плейбоем, любил женщин, дружил с алкоголем и обожал наркотики. Такова, по его мнению, полноценная жизнь».

Однажды Таун задумал переехать из одного «люкса» отеля в другой. За переселение отвечала Патти Джеймс. «В одном из ящиков комода под стопкой кашемировых свитеров оказался полиэтиленовый пакет. Явно в нём находился кокаин, — вспоминает ассистент режиссёра. — На новом месте я положила его на то же место и отлучилась по делам. Когда он сообразил, что я могу найти кокаин, в погоню за мной отправил половину группы. На парковке меня догнали и сообщили: «Мисс Джеймс, вы не можете уехать, господин Таун хочет вас видеть». Твердя про себя, «Какого чёрта!», я поднялась в номер и сказала: «Что за дела! Ваш грёбаный кокаин там, где вы его оставили, только переехал в другой номер!». Больше не говоря ни слова, я развернулась и вышла. Так впервые в жизни я увидела кокаин».

Между тем, результаты работы не радовали Геффена: «Происходили невероятные вещи. Например, в сцене, где Доннелли и Хемингуэй состязаются в армрестлинге, он заставил их сниматься голыми ниже пояса. Подобное ничем оправдать было нельзя». Добавляет Смит: «Боб часто уходил с площадки в офис, где у него была устроена парилка, и просиживал там целыми днями, вдыхая с девчонками кокаин. А вся группа наготове ждала, когда объявится режиссёр. В монтажной он, по-моему, бывал меньше времени, чем выгуливал собаку». (Таун отрицает факт употребления кокаина.)

«Как-то на площадке разразилась буря, — вспоминает Чэпмен, — пришёл Геффен. Как было на самом деле, не знаю, нам о случившемся известно лишь со слов Роберта. Мол, Геффен — сущий дьявол, вставший между нами и подлинным искусством. Но по мере того, как ситуация всё больше походила на обстановку в сумасшедшем доме, мы начали подумывать, а нет ли в его недовольстве резона?».

«Больше всего меня бесило то, как беспардонно Таун расправлялся с бюджетом, — продолжает Геффен. — Я позвонил в управление безопасности компании и распорядился к утру везде выставить охрану, чтобы он вдруг не смылся вместе с негативом. На трейлер, в котором он проводил монтаж, навесили замок, звукозапись и негатив отобрали, а самого вышвырнули с территории студии». Геффен не знал, что плёнку без его ведома отправили на контратинирование. Дождавшись её возвращения из лаборатории, Таун упросил Смита спрятать материал в офисе Фридкина, а сам исчез из города, чтобы никто не донимал его расспросами о местонахождении копии. Смит тоже покинул город и отправился в Колорадо. А Таун выставил Геффену и компании «Уорнер бразерс» 110-миллионнный иск.