Беспечные ездоки, бешеные быки

В Лос-Анджелесе Скорсезе знал лишь двоих — Джона Кассаветеса и Брайана Де Пальму. С Брайаном он встретился в университете Нью-Йорка летом 1965 года, в тот самый момент, когда «Звуки музыки» били рекорды кассовых сборов. В монтаже оба придерживались одинаковых принципов. Де Пальма к тому моменту считался уже легендой среди режиссёров-бунтарей Нью-Йорка и даже имел в своём активе несколько художественных лент, созданных на независимых киностудиях — «Приветствия» и «Привет, мамуля!» с совсем ещё молодым Робертом Де Ниро. И когда весной 1970 года Уайнтрауб позвонил Де Пальме и предложил поставить на студии «Уорнер» фильм под названием «Познакомлюсь с твоим кроликом», режиссёр присоединился к массовому исходу из Нью-Йорка в Лос-Анджелес. В городе Брайан встретил Дженнифер Солт, молодую актрису, которую уже снимал в нескольких фильмах. Она была дочерью Уолда Солта, сценариста «Полуночного ковбоя», попавшего в «чёрный список». Солт делила жильё с актрисой Джилл Клейбур из Нью-Йорка, которая играла в «Отелло» в «Тейпер-Форуме» [79]. Рассказывает Дженнифер Солт: «Как-то мы сидели большой группой на пляже и я вдруг сказала:

— Всё, я ухожу.

— Я тоже, — поддержал меня Де Пальма. — Пошли, возьмём этот город штурмом». Вот такие были у нас тогда ощущения и мысли, совсем еще детские — пойти и покорить Голливуд».

Картина «Познакомлюсь с твоим кроликом» с Томми Смотерсом в главной роли по духу и настроению входила в так называемый мини-цикл фильмов-отщепенцев, среди которых были «Тысяча клоунов» и «Путешествие» и, казалось, вполне подходила режиссёру по темпераменту. Тем не менее, процесс притирки режиссёров «нового» Голливуда и студий проходил отнюдь не гладко. Брайан чувствовал, что работа над «Кроликом» не клеится, что ему на съёмки требуется ещё хотя бы неделя. Однако руководство «Уорнер» отказало: «Твоё время вышло, забудь об этом!». Брайан хотел экспериментировать, попробовать 16-мм плёнку, но студия среагировала однозначно: «Мы такими глупостями не занимаемся!». Вспоминает Скорсезе, который был свидетелем этой пикировки на съёмочной площадке: «Мы боролись за право расширить форму подачи материала. Наш принцип — чем легче камера, тем лучше. Тем быстрее можно снимать, менять декорации, менять освещение. Мы не были приучены снимать в павильоне, мы вышли из другой, не студийной традиции постановки съёмок».

Конечно, «Уорнер» это не нравилось. «Брайан Де Пальма — это монстр», — резюмирует Кэлли. Он вышвырнул режиссёра из картины, перемонтировал материал и выпустил его в прокат в 1972 году. Выпустил только для того, чтобы благополучно снять — успеха не было. Рассказывает Де Пальма: «Меня не покидало ощущение аристократического высокомерия и пренебрежения со стороны Кэлли и Эшби — они всегда витали где-то там, в эмпиреях, общались только со Стенли Кубриком и Майком Николсом. Остальные их не интересовали».

* * *

На следующий день после подписания Бладорном и Копполой контракта на постановку «Крёстного отца», режиссёр вместе с семьёй на борту «Микеланджело» отправился в Европу, чтобы отпраздновать это событие. В кармане у него было не больше 400 долларов да куча кредиток помощницы Моны Скагер. В корабельном баре Фрэнсис распоряжался как у себя в офисе — книгу заказов порвал, а листочки расклеил по иллюминаторам.

Продюсером студия назначила Ала Рудди, который незадолго до этого вместе со своим помощником Греем Фредериксоном, грубовато-добродушным весельчаком из Оклахомы, склепали очередную вариацию на тему «Беспечного ездока» — «Маленький Фосс и большой Холси». Эта картина «Парамаунт» стала известной благодаря тому, что оказалась единственной продукцией студии, съёмки которой обошлись дешевле выделенного бюджета. Рудди вскоре понял, что Коппола отнюдь не такой сговорчивый человек, как это могло показаться. Молодой режиссёр жёстко отстаивал время действия, заложенное в сценарии — 40-е годы, как и в романе, место действия и съёмок — Нью-Йорк, и главное — бюджет будущей картины. Коппола выиграл по всем статьям. Его несгибаемое упрямство вкупе с продолжительным пребыванием романа в списке бестселлеров сделали своё дело и студия пошла на уступки. На месте предполагавшейся малобюджетной халтуры вырисовывалось нечто совершенно иное.